СТАРЫЕ ЗАГОВОРЫ И МОЛИТВЫ ПО БЕЛОЙ МАГИИ

Заговоръ отъ родимца.




1) Забаиваю и заговариваю я, рабъ Божій (имя рекъ), или раба Божія (имя
рекъ), у сего младенца (имя рекъ) дитимецъ и родимецъ изъ мозговъ, съ
костей, съ ретива сердца, изъ тридевяти жилъ, изъ тридевяти костей, изъ
тридесяти суставовъ, чтобы не ломило и не щемило. Аминь. Аминь. Аминь.
2) Заговорилъ, зааминилъ я, рабъ Божій (имя рекъ), (или раба Божія (имя
рекъ)) дитимецъ и родимецъ, и всякую немочь у раба Божія, младенца (имя
рекъ) во вѣки вѣковъ. Чего я самъ не договорилъ, или чего мастеръ не
доучилъ — то всѣхъ напередъ. Будьте мои слова тверды и крѣпки въ ключъ,
въ замокъ во вѣки вѣковъ. Аминь. Аминь. Аминь.
Говорить трижды на воду или молоко парное.

Слова на присуху.





Господи, благослови. Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Лягу, не
благословясь; встану, не перекрестясь; выйду изъ избы не дверями, со двора
не воротами, не на путь, не на дорогу. Пойду путемъ и дорогой, выйду въ
чистое поле, на край синяго моря. Въ чистомъ полѣ, на краю синяго моря
поставлены три огненныхъ пещи: печь изращатая, печь желѣзная и печь
булатная. Во тѣхъ трехъ печахъ горятъ-разгараются, таютъ-растопляются
дрова дубовые, дрова смолевые, Такъ бы горѣло-разгоралось и таяло-
растоплялось ретиво сердце у раба Божія (имя рекъ) по рабѣ Божіей (имя
рекъ), чтобы не могъ оный рабъ Божій (имя рекъ) безъ рабы Божіей (имя
рекъ) не жить, не быть, не съись, не испить, ни часу счасовать, ни вѣку
свѣковать, ни малой минуты миновать. Показалась бы раба Божія (имя рекъ)
рабу Божію (имя рекъ) краше краснаго солнышка, свѣтлѣе свѣтлаго мѣсяца.
И не могь бы рабъ Божій (имя рекъ) не въ квасѣ запить, ни въ хлѣбѣ заѣсть,
ни въ жаркой банѣ замыться безъ рабы Божіей (имя рекъ). Сохнулъ бы онъ и
вянулъ день и ночь, и всякую пору, и всякій часъ, и всякую минуту, и во
всякомъ мѣстѣ. Тѣмъ моимъ словамъ ключъ и замокъ, во вѣки вѣковъ.
Аминь. Аминь. Аминь.
Говорить три раза.

Заговоръ на грыжу.




Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Забаиваю и закаливаю я, рабъ
Божій (имя рекъ), у раба Божія, младенца (имя рекъ), пуповую грызь,
хребтовую грызь, сердечную грызь, головную грызь, паховую грызь,
лобковую грызь, во вѣки вѣковъ. Аминь 3-жды.
2
Говори въ деготь трижды и помажь.

Остановить кровь.



Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Не я говорю, говоритъ
истинный Христосъ и сама мать Пресвятая Богородица. Идетъ конь карь,
человѣкъ идетъ старъ; идетъ старая баба, ведетъ старую собаку; собака пала,
у раба Божъяго (имя рекъ) или у рабы Божіей (имя рекъ) вся щемота отстала
и горячая кровь встала во вѣки вѣковъ. Аминь. Аминь. Аминь.
Скажи три раза и плюнь въ рѣзъ трою по трою.

Отъ укушенія бѣшенымъ животнымъ.




На морѣ на Окіянѣ, на островѣ на Буянѣ стоитъ крута гора Сіонъ-матушка,
на крутой горѣ растетъ дубъ-стародубъ, подъ тѣмъ дубомъ-стародубомъ
лежитъ цѣпь желѣзная, обвита вокругъ дуба, къ этой цѣпи привязанъ старый
бѣсъ, собака: Ой, ты, собака, старый бѣсъ, унимай свой лютый гнѣвъ, свою
ярость, свой кусачій зубъ. Если укусишь раба Божія (имя рекъ) — въ бѣлое
тѣло, пустишь свою черную слинь въ горячую кровь, то самъ и уймешь,
всякую болѣзнь выгонишь. А ежели не уймешь своего кусачьяго зуба, то
приду къ тебѣ я, рабъ Божій (имя рекъ), съ жезломъ стальнымъ, съ биломъ
желѣзнымъ, изгоню молитвами Господа нашего Іисуса Христа на вѣки
вѣковъ. Аминь.

Слова на присуху.




Встану, не благословясь, пойду, не перекрестясь — изъ дверей не дверми,
изъ воротъ не воротами, выйду не въ чистое поле, стану не на западъ
хребтомъ. На западной сторонѣ живетъ самъ сатана, злой мучитель Иродъ
царь. Ай же ты, самъ сатана, злой Иродъ царь, пошли ты рабу Божьему (имя
рекъ) триста бѣсовъ, пятьдесятъ дьяволовъ, три и два и единаго похотного
бѣса Енаху. Ой же ты, похотный бѣсъ Енаха, разжигаешь ты горы и долы,
земли и воды, черныя брови и мягкіе тельпы, — разожги ты раба Божія (имя
рекъ) по рабицѣ Божіей (имя рекъ) въ триста костей, въ пятьдесятъ плотей, въ
три, двѣ и единою жилу, подпятную, становую: не могъ бы тотъ рабъ Божій
(имя рекъ) безъ рабицы Божіей (имя рекъ) ни жить, ни быть, ни часу
часовать, ни времени скоротати; сохнучи бы сохнулъ: день при солнышкѣ, въ
ночъ при мѣсяцѣ, на ветхѣ мѣсяцѣ, на новѣ мѣсяцѣ, на полнѣ мѣсяцѣ и на
перекроѣ; вянучи бы вянулъ: день при солнышкѣ, ночь при мѣсяцѣ, въ новѣ
мѣсяцѣ, въ ветхѣ мѣсяцѣ, въ полнѣ мѣсяцѣ и на перекроѣ. Какъ не можетъ
жить рыба безъ воды, такъ не могъ бы жить рабъ Божій (имя рекъ) безъ
3
рабицы Божіей (имя рекъ). Какъ не можетъ жить медвѣдь безъ матери земли,
такъ не могъ бы жить рабъ Божій (имя рекъ) безъ рабицы Божіей (имя рекъ).
Какъ не можетъ быть птица безъ лѣсу, такъ не могъ бы жить рабъ Божій (имя
рекъ) безъ рабицы Божіей (имя рекъ). Какъ не можетъ жить младенецъ безъ
матери, такъ не могъ бы жить и быть рабъ Божій (имя рекъ) безъ рабицы
Божіей (имя рекъ). Какъ никто эти слова не можетъ отговорить, такъ не могъ
бы никто отворотить раба Божія (имя рекъ) отъ рабицы Божіей (имя рекъ).
Тотъ эти слова отговоритъ, тотъ раба Божія (имя рекъ) отъ рабицы Божіей
(имя рекъ) отворотитъ, кто сочтетъ капли въ морѣ, пески морскіе, траву въ
степи, сучья въ лѣсѣ. И кто эти слова отговоритъ и раба Божія (имя рекъ) отъ
рабицы Божіей (имя рекъ) отворотитъ, стяни тому волховщику языкъ въ
темя, ясны очи на косицы. Будьте вы, мои слова, крѣпки и тверды изъ ключа
въ ключъ, изъ замка въ замокъ. Во вѣки вѣковъ. Аминь.
Говорить въ питіе.

Заговоръ от грыжы.




Встану, благословясь, пойду, перекрестясь, изъ дверей въ двери, изъ воротъ
въ ворота, въ чистое поле. Въ чистомъ полѣ течетъ рѣка медвяная, берега
золотые; плыветъ по этой рѣкѣ рыба, а имя ей щука. Зубы у ея желѣзны,
щеки мѣдны, глаза оловянны. И тая щука желѣзными зубами, мѣдными
щеками, оловянными глазами загрызаетъ, закусываетъ и загладываетъ
лобочную грыжу, киловую грыжу и водяную грыжу, пуповую грыжу,
жиловую грыжу, кровяную грыжу у раба Божія (имя рекъ) отъ родинъ и до
первой байни, отъ первой байни и до послѣдней байни и до скорой смерти,
дитимецъ и родимецъ, и всяку лихую грызь и болѣзнь. Забаяно, заговорено у
раба Божія (имя рекъ) во вѣки вѣковъ. Аминь. Чего мастеръ не доучилъ, или
самъ не договорилъ, то всѣхъ напередъ. Будьте мои слова крѣпки и тверды,
въ ключъ и въ замокъ, во вѣки вѣковъ. Аминь. Аминь. Аминь.

Отъ зубной боли.




Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь.
Встану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь, пойду я, перекрестясь и
всѣмъ святымъ помолясь, изъ дверей на дворъ, со двора въ ворота, изъ
воротъ въ чистое поле, въ восточную сторону. Въ восточной сторонѣ: на небѣ
мѣсяцъ, въ дубѣ червякъ, въ морѣ камень. Покамѣсть сіи три брата не
сойдутся вкупѣ, не будутъ на томъ камнѣ пить и гулять, до той поры и у
меня, раба Божія (имя рекъ), зубы не болѣли бы. Какъ во гробѣ мертвецъ
лежитъ, окостенѣвши и омертвѣвши, такъ бы и у меня, раба Божія (имя
рекъ), зубы закостенѣли и омертвѣли съ сего дня, съ сей минуты, съ сего часа
— на вѣки вѣковъ. Аминь. Аминь. Аминь.

Слова дѣвицамъ на почетъ отъ молодцевъ.




Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь.
Господи, благослови, Христосъ! Встану, благословясь, пойду, перекрестясь,
изъ дверей дверьми, изъ воротъ воротами, выйду въ чистое поле, погляжу въ
подвосточную сторону: съ подвосточной стороны встаетъ заря утренняя,
выкатается красно солнышко. А и пусть я, раба Божія (имя рекъ), буду краше
краснаго солнышка, бѣлѣй свѣтлаго мѣсяца, румянѣй зари утренней и зари
вечерней, краше всего свѣта бѣлаго, всего міру православнаго. Какъ глядятъ
всѣ православные христіане на красное солнышко, на бѣлый свѣтъ, такъ
смотрѣли бы всѣ добрые молодцы на меня, рабу Божію (имя рекъ), и
почитали бы меня, и возносили бы на глазахъ своихъ; не могли бы всѣ
добрые молодцы безъ меня ни жить, ни быть, ни игры заводить. Будьте мои
слова крѣпки и прочны. Ключъ, замокъ. Аминь. Аминь. Аминь.

«Статья»





Стану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь, по утру рано, умьюсь и
Господу Богу помолюсь; пойду изъ избы дверьми, изо двора воротами въ
чисто поле, подъ свителъ мѣсяцъ, подъ частыя звѣзды. И въ томъ чистомъ
полѣ попадутъ мнѣ встрѣчу три тоски тоскующія, три тоски сухующія и три
тоски не усыпающія. И тѣ три тоски тоскующія, три тоски сухующія и три
тоски не усыпающія падутъ къ рабицѣ Божіей (имя рекъ) въ ретивое серце,
въ мяхкое лехко, въ черную печень, въ горячую кровь, въ умъ и въ разумъ, въ
ясные очи, въ тѣлесахъ похоть, во всѣ 72 состава и во всѣ 72 жилы. Какъ
кокушица на лѣсу кокуетъ и горюетъ, подъ собой мѣста не согрѣетъ и гнѣзда
себѣ не имѣетъ, такъ же бы раба Божія (имя рекь) обо мнѣ, рабѣ Божіемъ
(имя рекъ), тосковала и горевала, подъ собой никогда мѣста не согрѣвала.
Какъ въ печкѣ дрова сохнутъ и ото всѣхъ топоровъ чазнутъ, — такъ бы раба
Божія (имя рекъ) обо мнѣ, рабѣ Божіемъ (имя рекъ), тосковала и горевала,
подъ собой мѣста не согрѣвала, сохла бы и чазла на всякой день, на всякой
часъ, на всякую минуту, шестьдесятъ минутъ въ часу. Какъ безъ хлѣба и соли
никакой человѣкъ ни быть, ни жить не можетъ, такъ же бы раба Божія (имя
рекъ) безъ меня, раба Божія (ямя рекъ), не могла ни жить и ни быть. Какъ не
можетъ лежать мертвецъ безъ земли, а рыба жить безъ воды, такъ же бы раба
Божія (имя рекъ) безъ меня, раба Божія (имя рекъ), не могла ни жить, ни быть
отнынѣ и до вѣку, въ вѣкъ вѣка, сповѣдая во вѣки вѣковъ, вѣковъ. Аминь,
аминь, аминь.

Свадебное обережение.





Говорить въ замокъ и, замкнувъ, съ собой возить.
Господи, Боже, благослови. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа, святый
отецъ со молитвами. Стану, благословясь, пойду, перекрестясь, небомъ
покроюся, землей подмощуся, крестомъ огражуся. И пойду я, рабъ Божій
(имя рекъ), ко святому морю-Акіяну, помолюсь и поклонюсь царю морскому.
Отворяется морская пучина, выходитъ царь морской къ рабу Божію (имя
рекъ) на помочь и на пособь, на Божію милость точно. И ставитъ царь
морской желѣзныя тыны отъ земли до неба, отъ неба до земли; и около меня,
раба Божія, (имя рекъ) ставитъ и тынитъ желѣзные тыны отъ земли до неба,
отъ неба до земли; меня, раба Божія (имя рекъ) въ тѣ же тыны тынитъ; ё ї
Божіи, и подите вы всякія порчи, всякіе прикосы, всякіе вислокосы, всякіе
уполоши, переполоши, грыжи ходячіе, красную, мокрую, сухую, всяку —
усрошитесь и перепадитесь, уплавайте и пойдите въ сине море, въ морскою
пучину, подъ бѣлъ камень, подъ бѣлой островъ, и тамо выходу нень; она
государыны милости Божія, Пречистая Богородица выстраетъ и вычищаетъ
бѣлою ризою нетлѣнною. Какъ въ Ерданѣ вода, какъ трежъ дна младень, какъ
въ Ерданѣ вода. И нынѣ, и присно, и во вѣки вѣковъ. Аминь.

Говорить ставаючи поутру да въ лѣсъ пошедъ, со звѣремъ идучи домой.




Господи, Боже, благослови, отче! Трава во лузѣхъ, зеліе во сподаре; и хто
што подумаетъ, и помыслитъ на меня, на раба Божія (имя рекъ), и на мои
промыслы всякіе, и на мое рукодѣліе, и на мои ловушки, и на мои ставушки,
и на мою добычу всякую лешебную, и на мою лыжницу, и на мой волокъ, и
на мое сахарное кусье. А хто што лихо подумаетъ, ино бы ему кругъ головы,
да и въ пазуху. Аминь.

Охотничій заговоръ отъ лихого человѣка; онъ же свадебный оберегъ.





Господи, Боже! Благослови, отче! Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Святая Троице Живоначальная, и Георгій страстотерпецъ! Покрываюся я,
рабъ Божій (имя рекъ), небеси, оболокаюся въ оболочи, подпоясываюся со
оружіемъ. Покрылся есми я, рабъ Божій (имя рекъ), небеси ото всякихъ
лихихъ людей и супостатовъ; противъ меня, раба Божія (имя рекъ), солнце,
надъ главою моею мѣсяцъ, звѣзда моя въ небеси. Связали вы есте на семъ
свѣтѣ на вольномъ семдесятъ князей Еллинскихъ, такъ же и вы есте свяжите
нашихъ лихихъ людей и супостатовъ, вѣдуновъ и вѣдуней, колдуновъ и
колдуней, вѣщиковъ и вѣщицъ, порчельниковъ и порчельницъ, стричныхъ и
постижныхъ, дохтуровъ и дохтурицъ, черныхъ и желтыхъ, и самоединовъ, и
самоѣдокъ, и инокъ, старцовъ и старицъ, схимниковъ и схимницъ, поповъ и
попадей, дьяконовъ и дьяконицъ, дьячковъ и дьячицъ, пономарей и
пономарицъ, кузнецовъ и кузнецовыхъ женъ, польниковъ и лѣсниковъ, и
залѣшниковъ, рыбаковъ, мужей и женъ веселыхъ, и мѣхоношъ, и мой потъ и
мою думу, старыхъ и младыхъ, и всякихъ лихихъ людей, и всякую лихую
горячую кровь. И возмите вы лихого человѣка отъ меня, раба Божія (имя
рекъ), и отъ моихъ ловушокъ и ставушокъ, и отъ моего всякого промыслу;
возмите лихого человѣка за верховище, ударьте о сырую землю, шибите ево
въ свиное гяѣздо, и чтобы тотъ лихой человѣкъ лежалъ двѣнадцать дней безъ
ума и безъ памяти, свѣту бы Божія не видалъ и рукъ бы своихъ не обозрилъ
по всякъ день и по всякую ночь, по утру рано и по вечеру поздо, на утряной
зори и на вечерной зори, и млада мѣсяца, и ветха, въ полнѣ и въ перекроѣ. И
тѣхъ моихъ словъ ни водою, ни росою не залить, ни дождемъ не смочить.
Аминь. Моимъ словамъ ключъ и замокъ, и вся крѣпость Святаго Духа и
нынѣ, и присно, и во вѣки вѣкомъ. Аминь, аминь, аминь.

Охотничій заговоръ; онъ же свадебный оберегъ.





Говорить поутру, оболокаясь. Господи, Боже! Благослови, отче! Я, рабъ
Божій (имя рекъ), оболокаюся солнцемъ и свѣтлымъ мѣсяцемъ, покроюся
облакомъ, а отъ земли и до небеси стани около меня, раба Божія (имя рекъ), и
около всякаго промыслу граде Виѳлиемъ; а въ томъ градѣ Виѳлиемѣ
породила пречистая Богородица Сына своего, Господа нашего Їса Христа,
Вседержителя. Архангели и ангели, и всѣ лики святыхъ, святый Димитрій
Селунскій и святый Георгій храбрый, — тѣ меня оберегутъ и огородятъ раба
Божія (имя рекъ) своими скипетры, не дадутъ на меня, раба Божія (имя рекъ),
и на мои промыслы всякіе иноплеменникомъ и лихимъ людемъ лихими
порчами, лихими отговорами, лихими призорами двигнути служебника меня,
раба Божія (имя рекъ). И какъ царя Александра Македонскаго ни стару, ни
младу, ни малу, ни черну, ни русу, ни бѣлу, ни смуглу, ни женки
бѣлоголовкѣ, ни дѣвкѣ простоволоскѣ, вѣдунамъ и вѣдуницамъ, колдунамъ и
колдуньямъ... всѣ предо мною что птицы предъ соколомъ дрождь имъ
совершеніе, а мнѣ утверженіе во вѣки вѣкомъ; зави... упиремъ и мудрецемъ,
и черемисаромъ, и татаромъ, и чувашемъ, и бусурманомъ, еще и съ всѣмъ
порченики, колдуны и колдуньи, вѣдуны и вѣдуньи, переспѣшники, галилеи
и галилеицы, одноженцы, двоеженцы и троеженцы, однозубые, двоезубые,
троезубые, одноглазые, двоеглазые, троеглазые и слѣпые, и хромые, и
безрукіе, черные, бѣлые, черемные, смуглые, сивые, желтые и всякіе лихіе
люди, не можно бъ вамъ меня, раба Божія (имя рекъ), не уркнуть, не
испортить. И какъ метель не можеть летѣть прямо и тяжело пасти, и какъ
коли изъ роженицы дитя теменемъ выйдетъ, тогда вы меня, раба Божія (имя
рекъ), испортите и изурочите. И какъ тѣмъ роженицамъ не можно дитя
теменемъ родить, и такъ бы не можно порчамъ прямо летѣть на меня, на раба
Божія (имя рекъ), (и на мои ловушки и ставушки, и на мою добычу всякую
лешебную) отъ нашихъ супостатовъ и отъ лихихъ людей по всякой день, по
всякой часъ, по всякую ночь, поутру рано и по вечеру поздо, на утреной и на
вечерной зоряхъ, и на солнышномъ сѣде, млада мѣсяца и вѣтра, вполнѣ и
вперекроѣ. И тѣхъ молитвъ и словъ ни водою, ни росою ни залить, ни
дождемъ не смочить. Аминь. Моимъ словамъ ключъ и замокъ, и вся крѣпость
Святаго Духа, и нынѣ, и присно, и во вѣки вѣкомъ. Аминь.

Пошедъ въ лѣсъ, говорить:





Господи, благослови! Христово имя! Отца и Сына и Святаго Духа!
Я, рабъ Божій (имя рекъ), стану, благословясь, пойду, перекрестясь, въ
чистое поле ставить своихъ ставушекъ и ловушекъ. Встрѣчу я, рабъ Божій
(имя рекъ), святаго Георгія Храброго. Ѣдетъ святый Георгій Храброй на
своемъ сивомъ конѣ, плеткою постегиваетъ, копьемъ погоняетъ. Красные
лисицы и лисавки, бурнастые лисицы и лисавки, черные лисицы и лисавки,
рыси и росомахи, волки и волчицы, черноухіе и долгохвостые бей болько,
выбивай изъ памяти, гони къ моимъ ставушкамъ и ловушкамъ безотпятно,
безотворотно со всѣ четыре стороны, по всякой день, по всякой часъ, по
всякую ночь. Кое слово въ забытьѣ было, то будь напереди, въ лутчемъ
мѣстѣ, и кое слово прибавлю, и то слово къ тѣмъ же бы пристало. И тѣхъ
моихъ словъ ни водою, ни росою не залить, ни дождемъ не смочить. Аминь.
Моимъ ловушкамъ ключъ и замокъ, и вся крѣпость Святаго Духа, нынѣ и
присно, и во вѣки вѣкомъ. Аминь, аминь, аминь!

Заговоръ на удачную охоту; онъ же свадебный оберегъ.



Всѣ заговоры — охотничьи. Но нѣкоторые изъ нихъ съ одинаковымъ
успѣхомъ могли служить и свадебными оберегами.
Господи, Боже, благослови. Стану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь,
пойду, перекрестясь, въ чистое поле, въ зеленую дуброву. Смотрятъ на меня,
на раба Божія (имя рекъ), потаенники, промышленники, забаенники
заугольники. Не смотрите на меня, на раба Божія (имя рекъ), и на мои
промыслы всякіе, и на мои ловушки, и на мои ставушки (и на моихъ лисовъ,
и на моихъ лисавокъ, красныхъ и бурнастыхъ, и на мою добычу всякую
лешебную). И какъ вамъ, потаенникамъ, помышленникамъ, забаенникамъ,
заугольникамъ, — станете вы черева свои ясти, кровь свою пити, тогда вы
меня, раба Божія (имя рекъ), испортите, изурочите. И какъ потаенникамъ,
злопомышленникамъ,
забаенникамъ, заугольникамъ черевъ своихъ не ядать, крови своей не пивать,
своего сердца съ печенью не сьясть, — и такъ бы вамъ меня, раба Божія (имя
рекъ), и моихъ ловушокъ и ставушокъ, (и моихъ лисовъ и лисавокъ, красныхъ
и бурнастыхъ, и черныхъ, и моея лыжницы, и моего волока, и моего
сахарнаго кусья) не уркнуть и не испортить, и не изурочить вѣдунамъ и
вѣдуньямъ, колдунамъ и колдуньямъ, вѣщикамъ и вѣщицамъ, порченикамъ и
порченицамъ, стричному и постижному, сутулому и горбатому, изъ лѣсу
приходящему, исъ поля видящему, на лѣсу сидячему, лежачему и стоячему.
Закрой, защити, Господи, отъ всякаго человѣка и супостата по всякой день и
по всякой часъ, и по всякую ночь; по утру рано и по вечеру поздно; на
утряной зори и на вечерной; млада мѣсяца и ветха, вполнѣ и въ перекроѣ. И
того моего огорода, и тое моея молитвы, и словъ — ни водою, ни росою не
залить, ни дождемъ не смочить. Аминь. Моимъ словамъ ключъ и замокъ, и
вся крѣпость Святаго Духа и нынѣ, и присно, и во вѣки вѣкомъ. Аминь,
аминь, аминь.

Заговоръ на удачную охоту; онъ же свадебный оберегъ.





Господи, Боже! благослови, отче! Благослови, Боже, Господи! Встану я, рабъ
Божій (имя рекъ), благословясь, пойду, перекрестясь, и выйду въ чистое
поле, умоюся я, рабъ Божій (имя рекъ), водою и росою; утруся тканымъ,
преденомъ и встану я, рабъ Божій (имя рекъ), между небомъ и землею;
отынюся частыми звѣздами; подпояшусь бѣлымъ свѣтомъ; замкнуся я, рабъ
Божій (имя рекъ), младымъ свѣтлымъ мѣсяцомъ. И помолюся я, рабъ Божій
(имя рекъ), Пречистой сущей Богородицѣ: Пречистая сущая Богородица,
закрой же и защити меня, раба Божія (имя рекъ), и мои ставушки, и ловушки,
(и весь мой промыселъ), и мой тынъ желѣзной своею рукою нетлѣнною отъ
колдуна и отъ колдуньи, отъ вѣщика и отъ вѣщицы, отъ порченика и отъ
порченицы, отъ стричного и отъ постижного, отъ дохтура и отъ дохтурицы,
отъ черного и отъ желтого, отъ сиваго и отъ русаго, отъ князей и отъ бояръ, и
отъ гостей, отъ нѣмецъ и отъ татаръ, отъ самоѣдиновъ и самоѣдокъ, отъ
кудесниковъ, отъ отрока и отроковицы, отъ старца и отъ старицы, отъ
схимника и отъ схимницы, отъ попа и отъ попадьи, отъ дьякона и отъ
дьяконицы, отъ дьячка и отъ дьячицы, отъ пономаря и отъ пономарицы, отъ
кузнецовъ и отъ кузнецовыхъ женъ, отъ польниковъ и отъ лѣсниковъ, и отъ
залѣшниковъ, и отъ рыбаковъ, отъ мужей и женъ, отъ бѣльца и отъ бѣлицы,
отъ калики и отъ скомороха, и отъ мѣхоноши, и отъ моего поту, и отъ своея
думы, и отъ старыхъ, и отъ младыхъ людей, отъ сива волосомъ, отъ черна,
отъ черемна волосомъ и отъ руса, и отъ всякіе лихіе, горячіе крови. И о чемъ
я тебѣ помолюся, и о чемъ я тебѣ поклонюся, Пречистая сущая Богородица:
помолися ты о мнѣ, рабѣ Божіемъ (имя рекъ), и о моемъ промыслу Іисусу
Христу, Небесному Царю. Іисусъ Христосъ, Царь Небесный, сотворилъ небо
и землю, и всѣ святые святители Христовы, и всѣ ученики Христовы, и
сотворилъ святаго Ілію, пророка милостиваго, и святаго Георгія Храбраго, и
святаго Козму и Дамьяна. И я тебѣ святому Іліи милостивому помолюся и
поклонюся о себѣ, рабѣ Божіемъ (имя рекъ), и о моемъ промыслу. И какъ ты,
святый Ілія милостивой, ѣздишь на своемъ савасивомъ конѣ во вся четыре
стороны, по крутымъ красньмъ горамъ и по желтымъ пескамъ, и какъ ты,
святый Ілія милостивой, своимъ святымъ духомъ и одымаешь и очищаешь
бѣлой снѣгъ съ крутыхъ горъ и з’желтыхъ песковъ, и береги омываешь, — и
очисти же ты съ меня, раба Божія (имя рекъ), (и съ моего ухожья, и съ моихъ
ставушекъ и ловушекъ со всякихъ всякую порчу, всякую притчу, кое и
прежде сего бывало. И какъ ты, святый Ілія милостивой, украсилъ тридевять
церквей Божіихъ благодатью Божіею, такожде, святый Ілія милостивой,
меня, раба Божія (имя рекъ), украси въ чистомъ полѣ, въ темномъ, въ
зеленомъ лѣсѣ своимъ святымъ духомъ, благодатію Божіею, въ моемъ путикѣ
и въ моемъ ухожьѣ, въ моихъ ставушкахъ и ловушкахъ во всякихъ. И какъ
ты, святый Ілія милостивой, очищаешь тридевять храмовъ и тридевять
церквей Божіихъ своимъ святымъ духомъ, и какъ ты убиваешь сатану-діявола
изъ своего огненнаго оружья, — и такъ же ты, святый Ілія милостивой, убей
моего порченика и порченицу, колдуна и колдунью, вѣдуна и вѣдунью,
вѣщика и вѣщицу, стришного и постижного, дохтура и дохтурицу, черного и
желтого, сиваго и русаго, гостя и боярина, нѣмца и татарина, самоѣдина и
самоѣтку, и кудесника, отрока и отроковицу, старца и старицу, схимника и
схимницу, попа и попадью, дьякона и дьяконицу, дьячка и дьячицу,
пономаря и пономарицу, кузнецовъ и кузнецовыхъ женъ, вдовцовъ и
вдовицъ, ловника и лѣсника, и залѣшника, и рыбаковъ, мужика и женку,
парня и дѣвку, веселого и мѣхоношу, мой потъ и мою думу, и старыхъ, и
младыхъ, и всякихъ лихихъ людей, всякую лихую, горячую кровь. И какъ ты,
святый Ілія, милостивой Государь, замыкаешь тридевять храмовъ и
тридевять церквей Божіихъ въ тридевять замковъ и въ тридевять ключевъ отъ
сатаны и діявола, — и такожъ ты, святый Ілія милостивой, замкни меня, раба
Божія (имя рекъ) и мои ставушки, и ловушки, и мой тынъ желѣзной въ
тридевять замковъ и въ тридевять ключевъ отъ колдуна и отъ колдуньи, и отъ
лихого человѣка, отъ порченика, отъ порченицы, отъ стричного и
постижного, отъ колдуна и отъ колдуньи, отъ вѣдуна и отъ вѣдуньи, отъ
вѣщика и отъ вѣщицы, отъ дохтура и отъ дохтурицы, отъ черного и отъ
желтого, отъ сиваго и отъ русаго, отъ отрока и отъ отроковицы, отъ
польниковъ, отъ лѣсниковъ и отъ залѣшниковъ, отъ мужей и женъ, отъ
старыхъ и отъ младыхъ, и всякихъ лихихъ людей, отъ всякіе лихіе, горячіе
крови; кой колдунъ колдуетъ и вѣдунъ вѣдуетъ, и меня портитъ; кой сидитъ
на пече и на воронцѣ, и на голубцѣ, и на куретникѣ, на полу и на лавкѣ, и на
коникѣ, и на шесткѣ, и на судникѣ, на жернову, на ступѣ и на ушатѣ, и на
бочкѣ, на середѣ, на порогѣ, на мосту и на дворѣ, и у ободверины, и на
улицѣ, въ избѣ и на дворѣ, и въ шти глядитъ, — и того и всѣхъ убей. И
будьте вы, мои слова острѣе меча и сабли, и всякаго оружія желѣзнаго, и
булату бритчая. И то мои слова — ключъ и замокъ, и вся крѣпость Святого
Духа, и нынѣ, и присно, и во вѣки вѣкомъ. Аминь, аминь, аминь.

Отъ собачьей порчи.

Какъ собачья говна никакъ нихто не можетъ не спить, не сьисть; мяса
собачья никакъ нихто не можетъ не спить, не сьисть; крови собачьи никакъ
нихто не можетъ не спить, не сьисть; — такъ бы моя собачки никакъ нихто
не могъ не уретчи и не испортитъ по всякой день, по всякой часъ и по всякую
ночь. Аминь.

Заговоръ на присуху.





Встану я, рабъ Божій Василій, благословясь, пойду я, перекрестясь, изъ избы
дверьми и изъ сѣней воротами, заворотами, отводами; выйду я въ чистое
поле; въ чистомъ полѣ синее море; въ синемъ морѣ лежитъ бѣлый камень; у
того бѣлаго камня стоитъ сухое дерево; у того сухого дерева стоитъ сухой
мужъ, сѣчетъ сухое дерево и кладетъ на огонъ. Коль скоро и круто
разгоралось сухое дерево на огнѣ, такъ бы скоро и круто разгоралось сердце
у рабы Божіей (такой-то) по рабѣ Божіемъ (такомъ-то). Недоговорами и
переговорами будьте всѣ мои слова сполна, и не нападайте мои слова ни на
землю, ни на море, ни на темные лѣса, ни на буйные вѣтры, а нападите мои
слова на......... съ....... рабѣ Божіей (такой-то) въ ретивое сердце, въ ясныя очи,
въ бѣлыя груди, въ становыя жилы, въ похоть и плоть. Какъ не можетъ жить
рыба безъ воды и дитя безъ матери, — такъ бы не могла раба Божія (такая-то)
жить безъ раба Божія (такого-то). Всѣмъ моимъ словамъ въ морѣ ключъ, во
рту замокъ, — запираю, замыкаю на вѣки вѣковъ. Аминь.

Заговоръ на присуху.





Встану я, рабъ Божій (такой-то), не благословясь, пойду, не перекрестясь, изъ
избы — не дверями, изъ сѣней — не дверьми; изъ двора — не воротами;
пойду я нижнимъ ходомъ, подвальнымъ бревномъ, мышиной норой, собачьей
трубой, подворотной дырой; пойду я, рабъ Божій Василій, въ чистое поле, въ
широкое раздолье, въ зеленую дубраву, подъ красное солнце, подъ свѣтелъ
мѣсяцъ, подъ частыя, мелкія звѣзды, подъ буйные вѣтры, подъ свѣтлыя зори;
встану я, рабъ Божій (имя), на желѣзную межу, на Востокъ хребтомъ, на
Западъ лицомъ: раздайся адъ, разступися мать сыра земля! изъ этой земли
выходите сто семьдесятъ дьяволовъ. Единъ бѣсъ Сольца. Тако же я, рабъ
Божій (имя), покорюсь и помолюсь: вы, единъ бѣсъ Сольца, послушайте сей
... отслужу въ иномъ свѣтѣ. Скиньте съ меня, раба Божьяго (имя), тоску и
сухоту съ чистаго, бѣлаго тѣла, съ сахарныхъ устовъ, съ оловянныхъ глазъ,
со ста семидесяти суставовъ съ подколѣнныхъ жилъ, съ подпятной кожи.
Тоску и сухоту положите въ мѣдную котельницу, перенесите черезъ
огненныя рѣки, черезъ огненныя озера, не разсыпьте, не помочите, на огнѣ не
сожгите, никуда не тряхните, — положите въ (имя) сердце, въ мягкую
печень, въ чистое, бѣлое тѣло, въ сахарныя уста, въ оловянныя глаза, во сто
семьдесятъ суставовъ, во сто семьдесятъ подколѣнныхъ жилъ, въ подпятную
кожу, въ подкожную руду, въ черную......... выньте изъ нея женской повотъ,
вложите въ меня, раба Божія (имя), чтобы она, раба Божія (имя), не могла бы
безъ меня, раба Божія (имя), ни жить, ни быть: день по солнцу, ночь по
мѣсяцу, подъ частыми мелкими звѣздами, подъ буйными вѣтрами, подъ
свѣтлыми зарями; чтобы она, раба Божія (имя), въ бани не опарилась, съ
отцомъ, съ матерью не жаловалась, съ добрыми людьми не разговаривала;
такъ она, раба Божія (имя), сномъ не отспалась, ѣдой не отъѣдалась,
напитками не отпивалась, ни лукомъ, ни чеснокомъ, ни горькой рѣтькой, ни
крѣпкой водкой. И такъ бы она, раба Божія (имя), не могла отъ меня, раба
Божія (имя), отойти, какъ мертвый мертвецъ отъ гроба, — такъ бы отъ меня,
раба Божія (имя). Тѣмъ словамъ — ключъ, замокъ. Брошу я ключъ въ Океанъ
море; тоски она повѣки по мнѣ, рабѣ Божьемъ (имя). Аминь.

Заговоръ на присуху.





Стану я, рабъ Божій (имя), по утру, благословясь; пойду, перекрестясь, изъ
воротъ въ вороты, въ чистое поле, въ широкое раздолье, на синее море, на
святъ островъ; на томъ островѣ стоитъ изба новая, дубовая; въ той избѣ
новой, дубовой лежитъ доска изъ стѣны въ стѣну, изъ паза въ пазъ; на той
доскѣ новой, дубовой лежитъ тоска, тоскующая, сухота, сухота сухотущая,
бьется руками и ногами о стѣну, головой — о лавку. Помолюсь я, рабъ Божій
(имя), и покорюсь: встань, тоска, тоскующая, сухота, сухотущая, поди къ
моей............ ко рабицѣ (имя), прожги бѣлое тѣло, черную печень, пролей
кровь горячую изъ семидесяти семи жилъ, изъ семидесяти семи суставовъ,
въ........... кость; чтобы она, раба Божія (имя), не могла безъ меня, раба Божія
(имя), ни дни дневать, ни ночи коротать, по утру рано, по вечеру поздно; гдѣ
бы ни зачуяла, гдѣ бы ни заслышала, — все бы ко мнѣ бѣжала; питьемъ бы
не запивала, ѣдой бы не заѣдала, — все бы меня, раба Божія (имя), на умѣ
держала. Будь мой заговоръ крѣпче Була камня; замокъ въ морѣ и ключъ во
рту. Аминь.
Там, где стоят точки - это Точки въ подлинникѣ.

Заговоръ отъ злого человѣка.





Стану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь и перекрестясь, свѣжею
холодною, ключевою водою умоюсь, утрусь я, рабъ Божій (имя рекъ),
чистымъ, бранымъ, тонкимъ, бѣлымъ полотенцемъ. Стану я, рабъ Божій (имя
рекъ), передъ святымъ образомъ, поклонюсь и помолюсь Истинному Христу,
Михаилу архангелу: закройте, закройте, меня, раба Божія (имя рекъ), своими
нетлѣнными ризами отъ всякаго злаго, лихаго человѣка, отъ супостатъ
супостата, отъ всякія злыя, лихія крови, — во имя Отца и Сына, и Святаго
Духа. Аминь. Ставьте кругъ меня, раба Божія (имя рекъ), желѣзный тынъ, —
сколь вверхъ высоко, столь и въ землю глубоко, отъ какого тыну злому
человѣку и всякой злой, лихой крови ни подрыться, ни подкопаться, —
подобнаго рабомъ Божіимъ (имя рекъ). Аминь.

Заговоръ на удачную охоту.





Стану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь и перекрестясь; свѣжею,
холодною, ключевою водою умоюсь; утрусь я, рабъ Божій, (имя рекъ),
чистымъ, бранымъ, тонкимъ полотенцемъ; поклонюсь и помолюсь
истинному Христу, Михаилу архангелу; возьму я, рабъ Божій (имя рекъ),
свою охоту: желѣза укладныя, кляпцы, сторожки, желѣза; пойду я, рабъ
Божій (имя рекъ), въ чистое поле, въ широко раздолье, въ зеленую дубраву,
подъ красное солнце, подъ свѣтелъ мѣсяцъ, подъ часты, мелки звѣзды, подъ
буйный вѣтеръ, подъ свѣтлы зори; пойду въ восточныя стороны; взойду въ
Окіанъ море; паду и возмолюсь истинному Христу, Царю небесному, самой
Пресвятой Богородицѣ, Угодникамъ Божіимъ, Святителямъ Христовымъ.
Солнце-попутчикъ, луна-залутчикъ, — залучаетъ и загоняй со всѣхъ съ
четырехъ сторонъ: быстро бы они бѣжали за тридевять и за тридесять
острововъ, и за тридесяти синихъ морей; со всѣхъ бы они сторонъ бѣжали: по
удобнымъ мѣстамъ, по закитовымъ мѣстамъ; бѣжали бы своими тропочками
по безпопутному, по безвнятными, по безсмысленному пути; быстро бы они
скакали правыми лапочками ко мнѣ, рабу Божію (имя рекъ), въ кляпцы;
попадались правыми лапочками и лапочекъ бы они не ломали, прочь не
отрывали, и буде мнѣ, рабу Божью (имя рекъ), въ честь и радость. Стану я,
рабъ Божій (имя рекъ), звѣрей получать, шкуру снимать и продавать, Божью
церковь поминать, отца и мать, всѣхъ своихъ родителей поминать. Тѣмъ
словамъ ключъ, замокъ, — брошу я въ Окіянъ море. Бѣла рыбица по морю
ходила, ключи мои проглотила. Есть же въ Окіянѣ морѣ сверхъ бѣлъ горячъ
камень. Получаю ключи и замокъ во имя Отца и Сына, и святаго Духа.
Аминь.

Напускать тоску.




Утренняя заря, Маремьяна, вечерня заря, Маремьяна, о чемъ я тебѣ
помолюсь, о чемъ я тебѣ покорюсь, рабъ Божій (имя рекъ): сними съ меня
тоску и печаль, и великую кручину. Напади моя тоска и печаль, и великая
кручина ни на воду, ни на землю, ни на мелкую источину, ни на бѣлъ горячъ
камень, — напади моя тоска и печаль, и великая кручина, а (имя рекъ) рабѣ
Божіей въ ретивое сердце, въ горячую кровь, въ черную печаль во сто
семьдесятъ жилъ, въ двѣ и въ три, единую становую жилу, во сто семьдесятъ
составовъ, въ двухъ и въ трехъ, а въ единый становой составъ. Съ той бы ей
тоски и великія печали — ѣдой бы ей не ѣсть и питьемъ бы не запить,
гульбой бы не отгулять, въ платьѣ бы ей не относить; гдѣ бы не заслышала
зычный голосъ, такъ бы она бѣжала и въ сахарныя уста цѣловала. Тутъ
моимъ словамъ ключъ и замокъ, и во вѣки. Аминь.
(Три раза). По утру и по вечеру, по зорямъ, надъ водой.

Заговоръ судей.


Господи, Боже, благослови! Стану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь и
перекрестясь; отцемъ прощенъ, матерью благословленъ и на добрыя дѣла
наученъ. И пойду я, рабъ Божій (имя рекъ), изъ избы дверьми, изъ двора
воротами, и выйду въ чистое поле, въ широкое раздолье. Въ томъ чистомъ
полѣ, въ широкомъ раздольѣ течетъ рѣка огненная. И попрошу я ту рѣку
огненную: О не напади ты, рѣка огненная, ни на воду, ни на землю и ни на
лютую ржавчину, и не посуши ты, рѣка огненная, ни быстрыхъ рѣкъ, ни
черныхъ озеръ, ни темныхъ лѣсовъ. А напади и посуши ты, рѣка огненная,
(начальника (имя рекъ), чтобы онъ не могъ на меня умомъ подумать и злыми,
лихими словами поспѣть; не могъ бы передо мной на мѣстѣ высидѣть и
дѣлалъ бы такъ, какъ мнѣ надобно. Гдѣ бы слова и заговоры мои его не
заступили: хоть спящаго, хоть Бога молящаго, — тутъ бы карали и жали, и
разжигали; и напала бы на него тоска, сухота и великая жалость; и показался
бы я, рабъ Божій (имя рекъ), ему, рабу Божію (имя рекъ), лучше всего свѣта
бѣлаго, лучше солнца краснаго, милѣе отца и матери. Словамъ моимъ и
наговорамъ тутъ укрѣпа: небо — ключъ, а земля — замокъ. Аминь.