Богини судьбы

Процесс создания ткани, соотносимый в народной культуре с актом творения мира и символизирующий жизненный путь и судьбу человека.

Продуцирующая семантика ткачества основана на метафорическом отождествлении создания (тканья) полотна и событий жизни: начало тканья соотносилось с рождением человека, а окончание — со смертью; навитую на станок основу необходимо было сразу же соткать на один оборот воротила, если этого не сделать, считалось, что ребенок, родившийся в эту ночь, не будет расти или умрет. Если в момент окончания тканья в дом войдет человек, верили, что он вскоре умрет (Полесье). Как и прядение, Т. тесно связано с «тем светом», душами умерших и демонами (у восточных славян — с домовым, кикиморой, Пятницей и др.).

Запрет заниматься ткаческими работами в годовые поминальные праздники (на «деды», задушки, задушницы) и на святки мотивирован тем, что можно загородить дорогу душам умерших, которые в это время приходят в свои дома. Запрет ткать весной (перед Благовещением, на масленичной неделе, на первой неделе Великого поста, в период между Вознесением и Троицей и некоторые др.) вызван опасением «заткать», «засновать» летние дожди или воспрепятствовать случке домашнего скота. У сербов, однако, запрет снимался, если ткали вещи девушке в приданое.

Процесс тканья окружен рядом запретов и предписаний (временных, пространственных, персональных), требует соблюдения оберегов и произнесения магических приговоров и формул. Особенно строго регламентировано обрядовое Т., с помощью которого можно противостоять природным бедствиям и эпидемиям, лечить болезни. Хорошо известно славянам тканьё обыденного полотна (полотенца, рубахи; см. Обыденные предметы) для защиты села от мора, падежа скота, от засухи, от ходячих покойников. Широко используется в магической практике ткацкий (так же, как и прядильный — см. Веретено, Прялка) инвентарь, в частности воротило (вращаемая часть ткацкого станка, на которую навиваются нити основы или готовая ткань), нит (часть ткацкого станка, регулирующее подъем нитей для прохождения челнока), бердо (гребень, служащий для разделения нитей основы), а также отрезанные нитки, основа (нитки, подготовленные для тканья) и сами вытканные изделия. Готовое полотно символизировало дорогу, жизненный путь. Его дарили новорожденному, повитухе и кумовьям; на свадьбе — невесте, а невеста — свекрови, по полотну невеста входила в дом мужа; на похоронах новым холстом покрывали гроб, выстилали дорогу перед гробом; куски полотна приносили в жертву дворовому, закладывали в фундамент нового дома, вешали на деревья и источники.

Бердо, нит, мялка, воротило служили оберегом от нечистой силы, «продуцирующими» предметами. Например, болгары в качестве оберега клали около колыбели ребенка бердо; чтобы защитить дом от вампира или от эпидемии, укрепляли на дверях нит; с помощью мялки лечили от испуга, порчи, «само-вильской» болезни, в последнем случае протаскивая больную девушку под мялкой. В Сербии, размахивая бердом, отгоняли градовую тучу; у русских при первом выгоне скота из хлевов клали у порога нит, чтобы скот через него переступил, и т.п. Воротило, или навой, использовалось в обрядах вызывания дождя, стимулирования плодородия и рождаемости, а также во вредоносной магии. Для облегчения родов роженицу переводили через навой или через нит (полес.); чтобы бесплодная женщина зачала, болгарский кукер во время обрядовой игры дотрагивался воротилом до ее одежды. Кукерские обходы села с воротилом совершались ради плодородия и урожая. Оно использовалось у болгар для изготовления обрядовой куклы в ритуале вызывания дождя. Во время засухи девушки иногда крали воротило у женщины, которая долго держала полотно на стане невытканным, и поливали его водой (болг. Фракия), окунали в воду или бросали в чужой колодец ниты от ткацкого стана или веретено (Полесье). В Сербии воротило с нитями, которые насновала одна из сестер-близнецов, использовалось для отгона градовых туч. У южных славян ведьма, чтобы «отобрать» урожай с чужих полей и молоко у чужих коров, нагишом объезжала соседские угодья в Юрьев или Иванов день верхом на пустом воротиле (болг., серб., словен.).

Как и другие орудия ткачество., воротило связано с идеей жизни — смерти. Болгары верили, что если в день смерти кого-либо из домашних воротило на станке стоит в положении желобом вверх, то в семье будет еще покойник. В Полесье говорили, что тот, кто садится на навой, после смерти увидит свою мать.

Лит.: Павлова М.Р. Магические приговоры в ткачестве // Славянское и балканское языкознание: Структура малых фольклорных текстов. М., 1993, С. 170-182; Павлова М.Р. Полесские обряды и поверья, связанные с ткачеством // Полесье и этногенез славян. Предварительные материалы и тезисы конференции. М., 1983, С. 111-113; Владимирская Н.Г. Материалы к описанию полесских народных представлений, связанных с ткачеством. Снование // Полесский этнолингвистический сборник. Материалы и исследования. М., 1983. С. 225-246. ММ. Валенцова

Скандинавия суровая , но прекрасная , северная страна .Но не только своей суровой и дикой красотой славятся те края . Здесь родились  столь же суровые и красочные мифы.  И сегодня я расскажу вам один из них .

Бьет в Мидгарде  источник Урд .. Он так прозрачен и чист, что каждый, кто искупается в нем, становится белым как снег. По вечерам над Урдом густым туманом поднимается медовая роса. Она окропляет все цветы на земле, а потом её собирают пчелы и делают мед.

У источника Урд поселились вещие норны. И вот их история :

Беззаботно и счастливо жили люди в золотом веке, но недолго он продолжался. Однажды с востока, из страны великанов, в Митгард пришли три женщины. Одна из них была уже стара и дряхла и звалась Урд — Прошедшее, другая была средних лет и ее звали Верданди — Настоящее, третья же была еще совсем юна и носила имя Скульд — Будущее. Эти три женщины были вещие норны, волшебницы, наделенные чудесным даром определять судьбы мира, людей и даже богов.

— Скоро, очень скоро жажда золота, жажда наживы проникнет в сердца людей, и тогда золотой век окончится, — сказала старшая норна.
   — Люди будут убивать и обманывать друг друга ради золота. Много славных героев ослепит оно своим блеском, и они погибнут в борьбе за него, — произнесла средняя из них.
   — Да, все будет так, как вы сказали, — подтвердила младшая норна. — Но придет время, когда золото потеряет свою власть над людьми, и тогда они снова будут счастливы, — добавила она.
   — Жажда золота овладеет не только людьми, но и богами, и они тоже будут проливать кровь и нарушать свои клятвы, — вновь заговорила старшая.

Великаны начнут войну с богами. Эта война будет продолжаться много лет и закончится гибелью и богов и великанов, — сказала средняя.
   — Да, будет так, как вы сказали, но не все боги погибнут Их дети и те из них, кто не повинен в убийствах и клятвопреступлениях, останутся в живых и будут править новым миром, который возникнет после гибели старого, — возразила младшая.


И вот все в мире стало происходить так, как предопределили норны. Постепенно в сердца людей закралась алчность, жажда наживы. Многие из них оставили свой мирный труд и сменили сохи и лопаты на мечи и копья, чтобы воевать, друг с другом, а вместе с войнами на землю пришли нужда и преступления. Солнце на небе продолжало светить по-прежнему, но никто под ним уже не был так счастлив, как прежде. Сбылось и другое предсказание норн: между богами и великанами началась жестокая борьба, которая продолжается и по сей день. Бессильные достигнуть Асгарда и победить Асов, Гримтурсены обрушили весь свой гнев на людей. Потомкам Имира, рожденного изо льда и огня, подвластны все враждебные человеку стихии. Великаны посылают на землю мороз и засуху, бури и град, а порой сбрасывают с гор огромные лавины, под которыми исчезают целые селения. Что бы защитить Мидгард от их нападения, боги окружили его высоким кольцом гор, которые они сделали из бровей Имира, но великанам часто удается перебраться через них, и горе тому, кто попадется им на пути. Желая погубить мир, Гримтурсены натравили на луну и солнце двух огромных волков: Скеля и Гети. С тех пор Скель гоняется за солнцем, а Гети — за луной, и Суль и Мани вынуждены убегать от них до тех пор, пока не скроются за горами. Лишь одного из Асов боятся великаны, и этот Ас — бог грома Тор.

После того как закончился золотой век и грех прокрался даже в божественные дома в Асгарде, норны явились под ясенем Иггдрасилем и поселились у источника Урд.

Их главное занятие состояло в прядении нити судьбы. Кроме того, они должны поливать корни священного дерева водой из источника Урд и подсыпать свежую землю, чтобы дерево оставалось вечно зеленым.

Порой норны плели настолько длинные нити судьбы, что, когда одна из них стояла на высокой горе на дальнем востоке, другая в это время находилась далеко в море на западе. Нити, которые они пряли, напоминали веревки и отличались по цвету, в зависимости от характера предстоящих событий. Черная нить, протянутая с севера на юг, непременно считалась предзнаменованием смерти. И когда сестры работали челноком, они пели торжественную песню. Они не пряли в соответствии со своими желаниями, но слепо подчинялись желаниям Орлог, вечному закону вселенной, старше, нежели они, и высшей силе, у которой не было ни начала, ни конца.

Две норны. Урд и Верданди, плели нити, в то время как третья безжалостно разрывала их, очень часто, почти законченные, разбрасывая остатки по ветру. Как олицетворение времени норны представлены как сестры разного возраста и характера. Урд (Вурд, то есть «судьба», «прошедшее») предстает очень старой и немощной, постоянно оглядывающейся назад, поглощенной размышлениями о прошедших событиях и ушедших людях. Верданди (становление, настоящее), вторая сестра, молодая, активная и бесстрашная, прямо смотрит перед собой. В то время как Скульд (долг, будущее) представляется окутанной в плотную вуаль, с головой, повернутой в сторону противоположную той, куда смотрит Урд, держащей в руках нераскрытую книгу или не развернутый свиток.

Ежедневно норн навещали боги, любившие советоваться с ними, и даже Один часто спускался к источнику Урд, чтобы обратиться к ним за помощью. Они отвечали на его вопросы, но обходили молчанием лишь те, которые касались его судьбы или судьбы других богов.

Слово «мойра» в переводе с греческого языка означает «доля», «часть», со значением «участь», которую получает каждый человек при рождении. В древнегреческой мифологии Мойры - это богини судьбы.

Их образы известны по «Илиаде» и «Одиссее», великолепным полотнам Марко Биджио, Пауля Тумана, Уильяма Блэйка и других всемирно известных художников, многочисленным средневековым гравюрам и древним барельефам.

Но кто же такие мойры или три Судьбы и почему их именно три?

Согласно древнегреческой мифологии, богини судьбы, называемые мойрами, были тремя сестрами, охранниками порядка во вселенной и в отношениях между людьми.

Изображали мойр степенными женщинами с пряжей, весами, ножницами или свитком, на котором записана судьба.

Клото вслепую брала жребий, определяя еще до рождения человека какой будет его судьба. Она же подавала пряжу, в которой содержались все события жизни.

Лахесис, согласно жребию, делала нить гладкой или грубой, соответственно жизнь человека становилось счастливой или нет. Либо человек легко и благополучно проживал все отведенное ему время, либо же его повсюду подстерегали несчастья.

Антропа записывала всю жизнь на свиток и перерезала нить, в момент, когда жизнь человека обрывалась.

Считалось, что даже сами боги не могли спастись от смерти, если такова была их судьба. В руках мойр находилась даже жизненная нить Зевса. Однако по некоторым упоминаниям молодые боги считали, что мойры вовсе не всесильны, а Аполлон даже сумел напоить их до беспамятства и спасти от смерти своего друга Адмета.

Первоначально в представлении древних греков судьба воплощалась в каком-либо неодушевленном предмете - фетише, являвшемся носителем жизненных сил. Так, мойра героя Мелеагра - одного из участников знаменитого похода аргонавтов - была заключена его матерью в головне, оставшейся от жертвенного костра: мать, чтобы погубить своего сына, вынула головню и бросила её в огонь, где она сгорела, вызвав, соответственно, мучительную смерть самого Мелеагра.

Когда возобладали анимистические представления (вера в одушевленность природы), магическая сила, которая была заключена в фетише, стала представляться самостоятельным божеством, наделяющим той или иной участью человека. Это божество изрекало ему свою волю, а также определяло его дальнейшую жизнь. Мойры понимались теперь уже как рок («то, что изречено») и судьба («то, что суждено»). Они представляли собой тёмную невидимую силу, которая не имела отчётливого антропоморфного облика: именно поэтому изображение мойр в античном искусстве встречается довольно редко.

Первоначально считалось, что у каждого человека есть своя судьба. Однако с развитием олимпийской мифологии устойчивыми стали представления об одной, двух, а затем и трёх мойрах. Наиболее распространённый миф - о трёх сёстрах-мойрах. Архаические мойры были дочерьми Никты - богини ночи, породившей также смерть (Танатос), сон (Гипнос), возмездие и отмщение (Немезида), легкокрылую радугу (Эрида) и вечера (Геспериды).

Согласно Гомеру, мойрами, прядущими нить человеческой судьбы, были три сестры - Лахесис («дающая жребий» ещё до рождения человека), Клото («прядущая» нить человеческой жизни) и Атропос («неотвратимая», неуклонно приближающая будущее). Представлялись они в образе суровых старух: Лахесис с меркой или весами, Клото с веретеном в руке, Атропос с книгой жизни и ножницами - разрыв нити означал смерть.

По Платону, мойры владели силами высшего небесного правопорядка и изображались им женщинами в белых одеяниях, головы которых венчали венки. Они вершили под музыку небесных сфер настоящее, прошлое и будущее. Платон называет их дочерями богини Ананке («необходимости»), которая вращала мировое веретено.

Богиня Лахесис отвечала за прошлое. Она назначала жребий ещё до рождения человека, а затем следила за его исполнением. Лахесис как бы разматывала и пропускала сквозь жизненные невзгоды, превратности судьбы и всю жизнь смертного человека ту нить, которую для каждой судьбы пряла, в свою очередь, Клото.


Отношения между мойрами и олимпийскими богами были сложными. Так, Зевс, желая узнать веление судьбы, самолично взвешивал жребии человеческих жизней на золотых весах. Однако существует вариант мифа, по которому именно Зевс был отцом мойр, рождённых Фемидой. В этом случае он рассматривался как Мойрагет - «водитель мойр», почитаясь в этом качестве в Дельфах наряду с Аполлоном, который выступал в роли пророка Зевса и защитника установленного им порядка.

Как бы то ни было, и в первом, и во втором случае три сестры мойры сопричастны с Зевсом, который именуется Морием. Согласно надписи на жертвеннике в Олимпии, Зевс именуется «вершителем судеб». По словам Павсания, это означает, что верховный бог «знает человеческие дела и всё то, что предопределяли мойры, и всё, в чём они отказали».