Февраль. Приметы. Трифонов день. Сретенье Господне. Любовные заговоры

Февраль. Приметы. Трифонов день. Сретенье Господне. Любовные заговоры

 

Название месяца февраль происходил от этрусского бога подземного царства Фебрууса и был связан с обрядами очищения, приуроченными к 15 февраля, когда появлялась на небе полная луна.

У славян же февраль считался последним месяцем в году, поэтому назывался он «сечень», то есть «отсекающий год». А еще называли его «межень» – границей между зимой и весной. Из-за частых вьюг и метель величали «ветродуем», «лютнем», иногда – «бокогреем», потому что скотина выходила в феврале из хлевов обогревать бока. Его также называли «свадебник» – от зимних свадеб, совершаемых от дня Богоявления до Масленицы.

Первоначально февраль, великая искупительная жертва в конце года, содержал 28 дней. По верованиям древних славян нечетное число дней в месяце приносит удачу.

Это последний и самый страшный месяц зимы, месяц лютого голода, волчьих свадеб и набегов зверей на деревни.

 

Приметы.

Февраль – широкие дороги.

Февраль воду подпустит, март подберет.

Февраль три часа дня прибавит.

Февраль солнце на весну поворачивает.

Если февраль холодный, то и март холодный.

Чем холоднее последняя неделя февраля, тем март теплее будет.

Начало февраля погожее – весна будет ранняя.

В феврале много инея на деревьях – будет много меда.

Частые туманы в феврале – к дождливому лету.

Февраль – бокогрей, на печи бока грей.

Февраль три часа прибавит.

Февраль богат снегом, апрель – водой.

Февраль – месяц лютый, спрашивает, кто обутый.

Все месяцы года проклинают ясный февраль.

Батюшка-февраль пришел – мужик зиму перерос.

 

 

 

 

Трифонов день (14 февраля)

 

Трифонов день чествует день памяти мученика Трифона из Фригии, который православная церковь отмечает 14 февраля.

Святой Трифон считался охранителем полей и садов от червей, гадов, насекомых и мышей, а значит – помощником крестьянина в земледелии. На Руси в случае напасти на посевы червей было принято совершать обход полей с молебном Святому Трифону на Красную горку.

В Трифонов день во многих среднерусских областях существовал обычай «заклинать» мышей, чтобы сохранить хлеб в скирдах от их нашествия.

Заклинание от мышей

Из скирды с четырёх сторон надо вынуть по небольшому снопу сена. Затем из снопов – по клоку сена. Сено складывалось в печь и поджигалось раскаленной кочергой. Оставшаяся от сожжения зола засыпалась в те места, откуда вытаскивали снопы и сено. Одновременно произносилось заклятие:

«Как железо на воде тонет, так и вам, гадам, сгинуть в преисподнюю, в смолу кипучую, в ад кромешный. Не жить вам на белом свете, не видать вам травы муравой, не топтать вам росы медяной, не есть вам белоярой пшеницы, не таскать вам золотого ячменя, не грызть вам полнотелой ржи, не таскать вам пахнучаго сена. Заклинаю вас, мышей, моим крепким словом на веки веков. Слово мое ничем не порушится»

 

 

* * *

Св. Трифон на северно-русских иконах изображался с сосудом в руке для окропления растений с целью защиты их от вредителей. Также бытует изображение святого с небольшой белой птицей на руке или около плеча (потому как при жизни он пас гусей).

Поскольку Трифонов день приходился на мясоед – время зимних свадеб, девушки, которых еще не просватали, молились в этот день мученику Трифону о хороших женихах. В этом плане показательно, что Трифонов день по новому стилю, 14 февраля, совпадает с католическим днем Валентина и Валентины, то есть праздником влюбленных.

 

 

 

Сретение Господне (15 февраля)

 

Сретение Господне – христианский праздник, который символизирует собой встречу Ветхого и Нового Заветов.

На сороковой день после рождества Христова и по исполнении дней законного очищения Пречистая Богородица вместе со святым Иосифом пришла из Вифлеема в Иерусалим к храм Божьему, принеся с собой сорокадневного младенца Христа. По закону Моисееву, родители должны были приносить в храм для посвящения Богу своих первенцев (то есть первых сыновей) на сороковой день после рождения. При этом полагалось в благодарность Богу принести жертву. Во исполнение этого закона Мария с Иосифом и принесли младенца Иисуса в храм Иерусалимский. В качестве жертвы родители принесли двух птенцов голубей.

Славянское слово «сретение» переводится на современный русский язык как «встреча». Сретение – это встреча человечества в лице старца Симеона с Богом. Симеон Богоприимец был человеком праведным, благочестивым и весьма образованным. Когда св. Симеон переводил книгу пророка Исайи, то прочитал пророческие слова: «Се Дева во чреве примет и родит Сына». И подумал, что вкралась описка и вместо «Дева» должно стоять «Жена», в результате чего посчитал своим долгом исправить текст. Но ангел Господень остановил руку святого Симеона.

Народные поверья

На Сретенье крестьяне обходили свои дома с иконой Сретения Господня. После обхода вся семья становилась на колени и молилась: «Господи Боже наш, войди к нам и благослови нас».

Однако в народе Сретенье не считалось большим праздником. Считалось, что в это день происходит встреча зимы и лета: «Сретенье – зима с летом встретились».

Дети утром окликали солнце:

 

 

«Солнышко-вёдрышко,

 

 

Выгляни красное,

 

 

Из-за горы выгляни,

 

 

Солнышко до вешней поры!»

 

 

В этот день особенно заботились о домашней птице, скотине, семенном зерне и плодовых деревьях. По поверьям считалось, что ветер в Сретенье отряхивает нечисть с деревьев. И это должно было обеспечить урожай фруктов. Поэтому был распространён обычай после заутрени на Сретенье трясти руками фруктовые деревья. Также хозяйки начинали усиленно кормить кур, чтобы те были яйценоскими.

В церквях крестьяне освещали специальные свечи-громницы. Вернувшись домой, они обходили с зажженной свечёй в руках вокруг стола. Этому обряду приписывалась магическая способность отгонять бесов, охранять от грома, града, дождя.

 

В это день читали заговор от лихоманки

(лихоманка – демон болезни в облике женщины).

Заговор читается девять раз в бане, столько же раз больного парят веником. Затем произносят:

 

«Окаянная Сатана, трясавица и огневица, избравшая меня, раба Божьего (имя); где почивают четыре Евангелиста: Иоанн Боговлов, Лука, Марко, Матвий. Бессребренники чудотворцы: Козьма, Демиан, Кирилл, Иона, Пантелей, Ермолай, возьмут тебя, окаянную Сатану, трясавицу и огневицу от меня, раба Божьего (имя), выведут и ввергнут в печь огненную и оградят именем Господним всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь».

 

Затем веник выбрасывается в поле на запад.

 

 

 

 

Агафья (18 февраля)

 

Агафья Коровница (голендуха) является днём памяти св. мученицы Агафьи и отмечается православной церковью 18 февраля.

В народной традиции св. Агафья считалась покровительницей домашнего скота и помощницей в уходе за ним. Крестьяне верили, что Агафья оберегает от болезней коров, за что она и получила прозвище Коровница. По народным поверьям, в день Агафьи Коровницы по деревням ходит «коровья смердёж скотать». Часто её представляли в виде безобразной старухи с руками, подобными граблям.

Чтобы предотвратить падёж скота в деревнях совершали обряд опахивания деревни.

Обряд опахивания деревни

Женщины, ночью тайно, облачались в рубахи, распускали волосы, брали в руки дубину или косу. На вдову надевали хомут без шлеи и запрягали ее в соху, подобно лошади, и затем совершали обряд вокруг деревни. Землю перепахивали сохой так, чтобы пласты отваливались в сторону от селенья. Также женщины брали с собой петуха, кошку и собаку. Во время шествия женщины выкрикивали особый заговор: «Смерть, смерть коровья, не губи нашу скотину! Мы зароем тебя с кошкой, собакой и кочетом в землю!» После обхода животных погребали за пределами деревни в качестве жертвоприношения. После чего считалось, что «коровья смерть» не сможет войти на территорию деревни, очерченную магическим кругом с помощью сохи.

Дабы уберечь коров от падежа, в хлевах развешивали старые лапти, пропитанные дегтем. Крестьяне верили, что таким образом они смогут отпугнуть «коровью смерть».

В некоторых среднерусских областях считали, что в день Агафьи Коровницы в дома через дымоходные трубы забирается нечистая сила. Для предотвращения проникновения нечисти в дом, специально закрывали трубу или замазывали дымоход глиной. А саму печь окуривали чертополохом.

Этот день также называли также Агафьей-голендухой, в связи с тем, что к этому времени продовольственные запасы в крестьянском хозяйстве подходили к концу, и наступала голендуха, то есть голод.

Св. Агафью почитали в народе, как защитницу от пожаров. Поэтому в день её памяти в церкви освящали хлеб с солью, которые затем хранили в доме. В случае пожара их бросали в огонь или на землю, чтобы отвести пожар от деревянных строений.

 

 

 

Онисим-овчар (28 февраля)

 

Онисим-овчар – день памяти св. Онисима отмечается православной церковью 28 февраля. Онисим родом из г. Колосса во Фригии был одним из семидесяти апостолов и принял крещение от апостола Павла. По преданию Онисим был назначен епископом в Эфесе. В 109 году в Риме он был до смерти забит камнями противниками христианской веры.

В народной традиции св. Онисим считался покровителем овец, и потому его называли овчаром, то есть пастухом овец. На Онисима-овчара существовал обряд кликанья звезды. Это делалось для того, чтобы овцы лучше ягнились.

Обряд кликанья звезды

Поздно вечером, когда на небе появляются звезды, хозяин овец и пастух идёт за околицу. Там он трижды кланялись на все четыре стороны. После чего пастух становился на овечью шкуру и произносил заговор:

 

«Засветись звезда ясная, по поднебесью, на радость миру крещеному. Загорись огнем негасимым на утеху православным. Ты загляни, звезда, на двор рабу (имя). Ты освети, звезда ясная, огнем негасимым белояровых овец. Как по поднебесью звездам не счесть числа, так бы у раба (имя) уродилось овец более того».

 

Обряд «зорнения» пряжи

В южнорусских областях существовал обряд «зорнения» пряжи: девушки, женщины вывешивали мотки пряжи на утренний мороз. Считалось, что от этого пряжа становится белой, чистой и крепкой.

Также «зорнение» применялось к зерну, предназначенное для посевов, чтобы урожай хлебов был лучше. С помощью обряда «зорнения» на Онисима-овчара очищали конопляное масло. Его перемешивали со снегом и ставили на солнце, отчего снег таял и впитывал темные примеси из масла. Загрязненная вода оседала внизу, а ночью замерзала, и наверху оставалось очищенное и осветленное масло.

 

 

 

Любовные заговоры

 

Заговоры для привлечения девушек

1. На море, на океане, на острове на Буяне, лежит доска, на той доске лежит тоска. Бьется тоска, убивается тоска, с доски в воду, из воды в полымя, из полымя выбегал сатанина, кричит: «Павушка Романея, беги поскорее, дуй рабе (такой-то) в губы и в зубы, в ее кости и пакости, в ее тело белое, в ее сердце ретивое, в ее печень черную, чтобы раба (такая-то) тосковала всякий час, всякую минуту, по полудням, по полуночам, ела бы не заела, пила бы не запила, спала бы не заспала, а все бы тосковала, чтоб я ей был лучше чужого молодца, лучше родного отца, лучше родной матери, лучше роду-племени». Замыкаю свой заговор семьюдесятью семью замками, семьюдесятью семью цепями, бросаю ключи в океан-море, под бел-горюч камень алатырь. Кто мудренее меня взыщется, кто перетаскает из моря весь песок, тот отгонит тоску.

2. Заговор читается на подаваемое питье.

Лягу я, раб Божий, помолясь, встану я, благословясь; умоюсь я росою, утрусь престольною пеленою, пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду в чисто поле, во зеленое поморье. Стану я на сырую землю, погляжу я на восточную сторонушку, как красное солнышко воссияло, припекает мхи-болоты, черные грязи. Так бы припекала, присыхала раба Божия (имя) о мне, рабе Божьем (имя) – очи в очи, сердце в сердце, мысли в мысли; спать бы она не заспала, гулять бы она не загуляла. Аминь тому слову.

3. На море, на окиане есть бел-горюч камень алатырь, никем неведомый; под тем камнем сокрыта сила могуча, и силы нет конца. Выпускаю я силу могучу на (имя) красную девицу; сажаю я силу могучу во все составы, полусоставы, во все кости и полукости, во все жилы и полужилы, в ее очи ясны, в ее щеки румяны, в ее белу грудь, в ее ретивое сердце, в утробу, в ее руки и ноги. Будь ты, сила могуча, в (имя) красной девице неисходно; а жги ты, сила могуча, ее кровь горячую, ее сердце кипучее на любовь к (имя), полюбовному молодцу. А была бы красная девица (имя) во всем послушна полюбовному молодцу (имя) по всю его жизнь. Ничем бы красная девица не могла отговориться, ни заговором, ни приговором, и не мог бы ни стар человек, ни млад отговорить ее своим словом. Слово мое крепко, как бел-горюч камень алатырь. Кто из моря всю воду выпьет, кто из поля всю траву выщипит, и тому мой заговор не превозмочь, силу могучу не увлечь.

4. Исполнена есть земля дивности. Как на море, на окиане, на острове на Буяне есть бел-горюч камень алатырь, на том камне устроена огнепалимая баня, в той бане лежит розжигаемая доска, на той доске тридцать три тоски. Мечутся тоски, кидаются тоски, и бросаются тоски из стены в стену, из угла в угол, от пола до потолка, оттуда чрез все пути и дороги и перепутья, ветром и аером. Мечитесь тоски, киньтесь тоски и бросьтесь тоски в буйную ея голову, в тыл, в лик, в ясные очи, в сахарныя уста, в ретивое сердце, в ее ум и разум, в волю и хотение, во все ее тело белое и во всю кровь горячую, и во все ея кости, и во все составы: в 70 составов, полусоставов и подсоставов. И во все ея жилы, в 70 жил, полужил и поджилков, чтобы она тосковала, горевала, плакала бы и рыдала по всякий день, по всяк час, по всякое время, нигде б пробыть не могла, как рыба без воды. Кидалась бы, бросалась бы из окошка в окошко, из дверей в двери, из ворот в ворота, на все пути, и дороги, и перепутья с трепетом, тужением, с плачем и рыданием, зело спешно шла бы и бежала, и пробыть бы без него ни единыя минуты не могла. Думала б об нем, не задумала, спала б, не заспала, ела бы, не заела, пила б, не запила, и не боялась бы ничего, чтоб он ей казался милее свету урица, милее солнца пресветлаго, милее луны прекрасныя, милее всех и даже милее сну своего, по всякое время: на молоду, под полн, на перекрое и на исходе месяца. Сие слово есть утверждение и укрепление, им же утверждается, и укрепляется, и замыкается. Аще ли кто от человек, кроме меня, покусится отмыкать страх сей, то буди яко червь в свище ореховом. И ни чем, ни воздухом, ни бурею, ни водою, дело сие не отмыкается.

5. Говорить на пряник, который должен быть подарен любимой девушке.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Стану я, раб Божий (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из дверей воротами, в чистое поле и взмолюся трем ветрам, трем братьям: «Ветр Моисей, ветр Лука, ветры буйные, вихори! Дуйте и винтите по всему свету белому и по всему люду крещеному; распалите и присушите медным припоем рабу (имя) ко мне, рабу Божию (имя). Сведите ее со мною – душа с душею, тело с телом, плоть с плотию и не уроните, по всему белому свету гуляючи, той присухи крепкой ни на воду, ни на лес, ни на землю, ни на скотину и ни на могилу. В воду сроните – вода высохнет; на лес сроните – лес повенет; на землю сроните – земля сгорит; на скотину сроните – скотина посохнет; на могилу к покойнику сроните – костье в могиле запрядает. Снесите и донесите, вложите и положите в рабицу Божию (имя), в красную девицу, в белое тело, в ретивое сердце, в хоть и плоть. Чтоб красная девица не могла без меня, раба Божия (имя), ни жить, ни быть, ни дни дневать, ни часа часовать, о мне, о рабе Божием (имя), тужила и тосковала». В чистом поле сидит баба-сводница, у той у бабы у сводницы стоит печь кирпична, в той печи кирпичной стоит кунжан литре; в том кунжане литр всякая веща кипит, перекипает, горит, перегорает, сохнет и посыхает: и так бы о мне, рабе Божьем (имя), рабица Божья (имя) сердцем кипела, кровью горела, телом сохла и не могла бы без меня, раба Божия (имя), ни жить, ни быть, ни дни дневать, ни часа часовать; ни едой отъестись не могла бы от меня, ни питьем отпиться, ни дутьем отдуться, ни гулянкой загулять, ни в бани отпариться. Тем моим словам ключ и замок, аки крест на церкве. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. Аминь. Аминь.

6. Подымусь, помчусь к быстрой реченьке, что бежит-шумит лугом бархатным. Речка быстрая, воды светлые, отнесите вы словеса мои красной девице (имя), что живет одна в той сторонушке и красна мила, аки солнышко! Пусть не ест она, пусть не спит она, а лишь думает обо мне (имя) всегда, добре молодце. Гложет пусть ее сердце чуткое змея лютая, тоска смертная, обо мне (имя), дружке, добре молодце. Пусть глаза ее бирюзовые обо мне слезами умываются. Пусть другие ей, как полынь-трава, будут не любы, я же буду ей люб, как солнышко в утро майское. Пусть любовь ее будет так крепка ко мне, молодцу, что разрыв-трава не размыкает. Пусть же, пусть она, красна девица (имя), без меня, дружка, от тоски не спит, не пьет браженьки, не ест хлебушка, погулянушки и на ум нейдут, а подруженьки ей советуют полюбить меня, добра молодца (имя), и ласкать меня, как ласкает мать дитя малое.

7. Ой, ты, реченька, речка быстрая, воды светлые и студеные, отнесите же красной девице (имя) мой завет и ключ от любви по мне, добре молодце (имя), и отдайте ей в руки белые ключ заветный мой, судьбой скованный в сердце-кузнице. Отоприте вы, воды светлые, тем ключом моим сердце девушки, что люба-мила мне, как павушка.

Заговоры для девиц на привлечение женихов

1. Из свежего веника, сделанного из березовых веток, берут пруток, который кладут на порог той двери, в которую должен пройти любимый человек. Кладя пруток, нужно произнести такие слова: «Как высох этот тоненький пруток, так пусть высохнет и милый друг (имя) по мне, рабе (имя)». Пруток, когда человек, о котором заговаривают, прошел через порог, убирают в тайное место, потом топят баню, кладут этот прут на полок на верхнюю полку, поддают больше пару и, обращаясь в сторону, где лежит пруток, говорят: «Парься, пруток, и будь мягок, как пушок, пусть и сердце (имя) будет ко мне, рабе (имя), так же мягко, как и ты». После этого баню запирают, потом через некоторое время пруток берут, относят на воду и пускают по течению. Прут пускать по реке нужно на заре.

2. Этот же заговор, но только для присухи чьего-либо сердца, делается так: пруток кладут на порог, приговаривая, как сказано выше, затем после прохода прут кладут на жарко истопленную печь, приговаривая: «Будь сух, пруток, как птичий ноготок, пусть так же сух будет и мой дружок (имя), а когда он ко мне подобреет, тогда пусть краснеет, как яблочко наливное, и полнеет, как месяц ясный после новолуния».

3. Выйду я в чистое поле; есть в чистом поле белый кречет; попрошу я белого кречета – слетал бы он за чистое поле, на синее море, за крутые горы, за темные леса, в зыбучие болота и попросил бы он тайную силу, чтобы дала она помощь сходить ему в высокий терем и застать там сонного (имя), сел бы белый кречет на высокую белую грудь, на ретивое сердце, на теплую печень, и вложил бы рабу Божьему (имя) из своих могучих уст, чтобы он (имя) не мог без меня, рабы (имя), ни пить, ни есть, ни гулять, ни пировать. Пусть я буду у него всегда на уме, а имя мое на его языке.

4. Встану я, красна девица, с зорькой красной, в день светлый и ясный, умоюсь я росою, утрусь мягкой фатою, оденусь мягким покрывалом, белым опахалом, выйду из ворот, сделаю к лугу поворот, нарву одуванчиков, дуну на его пушок, и пусть он летит туда, где живет мой милый дружок (имя), пусть пушок расскажет ему, как он дорог и мил сердце моему. Пусть после этих слов тайных он полюбит меня явно, горячо и крепко, как люблю я его, рыцаря моего, дружка смелого, румяного, белого… Пусть его сердце растает перед моей любовью, как перед жаром лед, а речи его будут со мной сладки, как мед. Аминь.

5. Пойду я утром рано в зеленую рощу, поймаю ясно сокола, поручу ему слетать к неведомому духу, чтобы он заставил лететь этого духа до того места, где живет (имя), и пусть он нашепчет ему в ухо, и в сердце наговорит до тех пор, пока любовь в нем ко мне (имя) ярким пламенем заговорит. Пусть он (имя) наяву и во сне думает только обо мне (имя), бредит мною ночной порою, и гложет его без меня тоска, как змея гремучая, как болезнь смертная, пусть он не знает ни дня, ни ночи, и видит мои ясные очи, и примчится ко мне из места отдаленного легче ветра полуденного, быстрее молоньи огнистой, легче чайки серебристой. Пусть для него другие девицы будут страшны, как львицы, как огненные гиены, морские сирены, как совы полосатые, как ведьмы мохнатые! А я для него, красна девица (имя), пусть кажусь жар-птицей, морской царицей, зорькой красной, звездочкой ясной, весной благодатной, фиалкой ароматной, легкой пушинкой, белой снежинкой, ночкой майской, птичкой райской. Пусть он без меня ночь и день бродит, как тень, скучает, убивается, как ковыль по чисту полю шатается. Пусть ему без меня (имя) нет радости ни средь темной ночи, ни средь бела дня. А со мной ему пусть будет радостно, тепло, в душе отрада, на сердце – светло, в уме – веселье, а на языке – пенье. Аминь.

6. Заря-заряница, а я красная девица, пойду за кленовые ворота, в заповедные места, найду камень белее снега, крепче стали, тяжелее олова, возьму этот камень, брошу на дно морское с теми словами: «Пусть камень белый на дне моря лежит, а милого сердце ко мне (имя) пламенной любовью кипит». Встану я против месяца ясного и буду просить солнце красное: «Солнце, солнце, растопи сердце друга (имя), пусть оно будет мягче воска ярого, добрее матушки родимой, жальче батюшки родного. Пусть сердце милого дружка (имя) будет принадлежать весь век денно и ночно, летом и весной только мне одной (имя). А для других это сердце пусть будет холодно как лед, крепко как железо и черство как сталь. Ключи от сердца (имя) пусть вечно хранятся только у меня одной (имя)».

7. Ветры буйные, птицы быстрые, летите скорее к месту тайному, к сердцу милого (имя), дайте знать ему, как страдаю я (имя) дни и ноченьки, по дружке своем милом (имя). Пусть я горькая, бесталанная буду счастлива с милым (имя) во все месяцы, в годы долгие, во дни майские, ночи зимние, в непогодушку и в дни красные. Я одна, одна люблю милого (имя), крепче батюшки, жарче матушки, лучше братьев всех и сестер родных. Птицы быстрые, ветры буйные, расскажите вы о том милому (имя), что страдаю я как от болести от любви моей к добру молодцу (имя). Пусть же будет он до могилы мой. Так и ведайте ему, молодцу (имя).

8. Моя сухота поди ни на воду, ни на землю. А пади на тёмные леса, пади и разыщи раба Божия (имя молодца), пади ему на ретиво сердце, чтоб он не мог ни жить, ни быть ни днём по солнышку, ни ночью по месяцу, ни на утренней заре, ни на вечерней, все бы болел и скорбел по рабе (имя девица), в тот же день, в тот же час приезжай ко мне. Всем словам ключ и замок. Аминь.

9. Встану я, красна девица, с зорькой красной, в день светлый и ясный, умоюсь я росою, утрусь мягкой фатою, оденусь мягким покрывалом, белым опахалом, выйду из ворот, сделаю к лугу поворот, нарву одуванчиков, дуну на его пушок, и пусть он летит туда, где живет мой милый дружок (имя молодца), пусть пушок расскажет ему, как он дорог и мил сердцу моему. Пусть после этих слов тайных он полюбит меня явно, горячо и крепко, как люблю я его, рыцаря моего, дружка смелого, румяного, белого… Пусть его сердце растает перед моей любовью, как перед жаром лед, а речи его будут со мной, сладки, как мед.

10. Заря-заряница, а я, красна девица, пойду за кленовые ворота, в заповедные места, найду камень белее снега, крепче стали, тяжелее олова возьму этот камень, брошу на дно морское с теми словами: «Пусть камень белый на дне моря лежит, а милого сердце ко мне (имя девицы) пламенной любовью кипит». Встану я против месяца ясного и буду просить солнце красное: «Солнце, солнце, растопи сердце друга (имя молодца), пусть оно будет мягче воска ярого, добрее матушки родимой, жальче батюшки родного. Пусть сердце милого дружка (имя молодца) будет принадлежать весь век денно и ночно, летом и весной только мне одной (имя девицы). А для других это сердце пусть будет холодно как лед, крепко как железо и черство как сталь. Ключи от сердца (имя молодца) пусть вечно хранятся только у меня одной (имя девицы).