ОБРЯД

В предпоследний день русалочьих дней, накануне Ивана Купала, все травы наливаются невероятной силой, все заговоры обладают необыкновенным могуществом, все гадания непонятным уму образом предрекают истину.
Например, заговор на любовь поможет вам вернуть расположение того человека, чье чувство к вам по какой-то причине утрачено.


"Божий час, мой наказ, как я своим словом скажу, как я своим словом накажу, так чтобы тому и быть. Слово мое никому не перебить, не заговорить, святой водой не отмыть, дымом печным не разбить. Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Как дитя любит свою мать, боится ее ручку отпускать, в темну сторону без нее шагать. Так-то бы любил раб Божий (имя) рабу Божью (имя) до седых волос, до тех пор, пока не снесут их в гробах на погост... Радовались бы они друг на друга. Как мать на своих дитяти, кобыла на жеребяти, овца на своего ягняти, птица на гнездо, курица на свое яйцо, священник на купола, а я силою, что мне дана, венчаю на все века рабу Божью (имя) и раба Божьего (имя). Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь."

Читать на фото или вещь, зажечь свечу.

Иван Купала
Иван Купала (Рождество святого Иоанна Крестителя, Иванов день, Иван Цветный, Иван Травник, Иван Травный, Иван Колдовник, Иван Любовный, Иван Чистоплотный, Иван Веселый, Иван Купальник, Иван Лопуховатый, Иван Гулящий, Иван Веничный, Иван-градобой, Заваркуш, Ярилин день, Ярила) - один из важных праздников славянского календаря: 24 июня / 7 июля отмечается день летнего солнцестояния, в христианской традиции - праздник в честь Рождества святого Иоанна Предтечи, Крестителя Господня.

Церковь относит праздник Рождества Иоанна Крестителя к категории великих праздников: он менее значим, чем двунадесятые, но более почитаем в народе по сравнению с остальными. Согласно евангельской легенде, в этот день свершилось предсказание архангела Гавриила - у престарелых супругов священника Захарии и Елисаветы родился долгожданный сын, которого нарекли Иоанном. Ему было предначертано стать провозвестником Спасителя, объявить о его пришествии и, тем самым, о наступлении "дня господня". Поэтому Иоанна назвали Предтеча. Провозглашая приближение царствия небесного, Царства Божия, Иоанн призывал людей покаяться в грехах, наставлял всегда делиться с ближними и не причинять им вреда. Покаявшиеся проходили обряд очищения в водах реки Иордан, который называли "крещение водой" или "полное погружение". Проводил крещение Иоанн, за что и получил еще одно имя - Креститель. В водах Иордана от Иоанна приняли крещение водой Иисус Христос и некоторые из его учеников. Увидев Иисуса Христа Иоанн указал на него своим ученикам и всем присутствовавшим и сказал: "Вот Агнец Божий, который берет на Себя грех мира" (Евангелие от Иоанна. 1:29).

В русской традиции Иоанн Креститель известен более как Иван Купала, так как праздник в честь Рождества христианского святого был приурочен к языческому празднику Купалы.

Купальский праздник издревле был одним из самых ярких и почитаемых у восточных славян. Его языческий характер сохранялся на протяжении веков, на что неоднократно указывали служители церкви: "в годину ту сатана красуется; яко же сущии древнии идолослужителие бесовский праздник сей празднуют" (Коринфский А.А. 1995. С. 248). Русский народ вместо того, чтобы посещать храмы, усиленно молиться и вести себя с подобающим христианам чувством смирения, пребывал в разгуле и бесчинствах. Об этом сообщал в 16 веке игумен Псковского Елеазаровского монастыря Памфил: "Егда бо приидет праздник, во святую ту нощь мало не весь град возмятется, и в селах возбесятся, в бубны и сопели и гудением струнным, плесканием и плясанием; женам же и девкам и главами киванием, и устнами их неприязнен крик, вся скверные песни, и хребтом их вихляние, и ногам их скакание и топтание; ту есть мужем и отроком великое падение, мужеско, женско и девичье шептание, блудное им воззрение и женам мужатым осквернение, и девам растление" (Калинский И.П. 1997. С. 139).

Значимость праздника обуславливалась тем, что отмечался он на рубеже двух периодов солнечного годового цикла, который лежал в основе древнего земледельческого календаря. Это было время наивысшей солнечной активности с последующим изменением движения солнца по небосводу, которое, как полагал народ, поворачивало или "сдвигалось" на зиму. В результате такого "сдвига" светило в последующие месяцы календарного года постепенно "угасало": день становился короче, а ночь длиннее. В христианском мировоззрении образ "уходящего" солнца стал восприниматься как символ Иоанна Предтечи, дата рождения которого совпадала с днем летнего солнцеворота. В восточной и западной традициях святой наделялся такими эпитетами как свет, светоч, предшествующий Солнцу, соотносимому с образом Иисуса Христа: "Изже пред солнцем текшего Христом Богом нашим, Иоанна славного яко звезду предтечеву"; в древней Руси его нередко именовали "пресветлым солнцем". Ассоциируя Иоанна с образом солнца "гаснущего", церковь, приурочив рождение Иисуса Христа к периоду зимнего солнцестояния, отождествила Спасителя с образом солнца "растущего". Подтверждение этого служители церкви видели в словах самого Иоанна Крестителя: "Ему должно расти, а мне умаляться" (Евангелие от Иоанна 3:30).

В рамках народного календаря Иван Купала образовывал единый праздничный цикл вместе с днями Аграфены Купальницы и святых апостолов Петра и Павла (Петров день). На это время приходился период наивысшего расцвета природы: солнце находилось в зените, растительность достигала пика цветения, начиналось созревание плодов; день считался самым длинным в году, а ночь - самой короткой. В сознании крестьян магическая сила огня, воды, земли, растительности была в этот период настолько велика, что им приписывали охранительные, очистительные, продуцирующие, целебные свойства. Приобщение к этой силе обеспечивало удачу на год. В то же время календарный период, на который приходились купальские праздники, считался наиболее "опасным" (наравне со Святками): усиливались действия потусторонних сил. Особенно страшной в глазах крестьян была купальская ночь; она же являлась апогеем праздника, так как именно в это время проходили веселые гуляния и совершались основные обрядовые действия. Главная роль в них отводилась самой активной части общества - молодежи и молодым супружеским парам. Их физическое состояние сопоставимо с состоянием природных и потусторонних сил, переживавших наивысший подъем.

Наиболее архаичной чертой обрядово-мифологического комплекса купальского праздника является связь его с природными стихиями - огнем, выступающим обычно в двух ипостасях: земной и небесной (солнце), и водой. Сочетание этих компонентов обнаруживаются в имени "Купала". В народной этимологии оно связано с глаголами "купать", "кипеть". Исследователи традиционной русской культуры конца Х1Х - начала ХХ в. предполагали, что "купальские игрища и праздники совершались в честь солнечной свадьбы, одним из актов которой было купание солнца в водах. Отсюда и название этих праздников - "купальские"" (Максимов С.В. 1993. С. 472). Мотив огня (солнца)-воды встречается и в купальском фольклоре:
"Горела Купала,
Купала на Ивана
Я молода тушила
Решетом воду носила". (смоленск.;);

"Как на Ивана солнце играло, рано, рано, солнце играло,
И после Ивана перестало, рано, рано, перестало.
Иван да Марья на Купальну, рано, рано, на Купальну
И девки, и мальцы приходили, рано, рано, приходили.
И девки ноги умывали, рано, рано, умывали,
А мальцы воду выпивали, рано, рано, выпивали".
(Песни Псковской земли. 1989. С.).

В рамках купальской мифологии огонь и вода осмысляются как брат и сестра, наделенные у восточных славян именами Ивана и Марья; они вступают между собой в любовные отношения, считавшиеся кровосмешением у многих народов мира и потому запрещенными. Нарушившие запрет на брак брат и сестра воплотились в двухцветном растении, лепестки которого окрашены в желтый и синий цвета. У русских этот цветок, ставший символом праздника, известен под названиями Иван-да-Марья, иваньковский цвет, "цветок Купалы". О таком происхождении растения говорится в купальских песнях и других фольклорных текстах. Миф, лежащий в их основе, ученые сопоставляют с древними мифологическими сказаниями о близнецах, один из которых (Иван) связан с жизнью и огнем, а другой (Марья) - со смертью и водой. В обрядовом плане связь огня и воды можно увидеть в обычае разжигать костры (см. Купальские костры) по берегам рек.

В купальской традиции тема огня выражена в ритуалах возжигания купальских костров и в широко распространенном поверье, согласно которому солнце в этот день "играет", "купается". У псковских жителей обычай встречать солнце в этот день соотносился с разжиганием костров. Костры "жгли и ждали, когда солнце будет всходить. Солнце играло… Подымиться сажень вверх и играет. Вот переливается, вот всяким волнам… Всяко-всяко-всяко вот оно ворочается, и туда, и туда, так что трясется-трясется, тады опять сюда на место встанет… Оно прямо как-то рассыпается, сильно красиво" (Песни Псковской земли. 1989. С. 114). Образ играющего на восходе солнца встречается и в купальских песнях (см. выше).

Празднование Ивана Купалы непременно сопровождалось омовением водой, которое представляло собой массовые купания людей в водных источниках, умывание или обмывание водой или росой, мытье в банях, обливание водой или грязью. Обряды с водой могли совершаться ночью, на рассвете, в перерыве между церковными службами - утренней и обедней.

Во многих местах в купаниях принимали участия представители всех половозрастных групп населения. Человек, отказавшийся купаться, подозревался в колдовстве. Повсеместно бытовало представление об оздоровляющем действии купальского омовения. Крестьяне говорили также, что в этот день необходимо хоть раз окунуться в воду, чтобы в течение лета чувствовать себя в ней безопасно (калужск.). В ряде мест купания устраивали только девушки, отправлявшиеся к водоемам после ночных гуляний. Полностью сняв с себя одежду, они окунались в реки и озера; в некоторых случаях они купались с ивановскими травами.

Местами, где существовал запрет на купание в реках и озерах, массовые омовения совершались на святых источниках. В других случаях, вместо массовых купаний, а иногда и не исключая их, было принято мыться и париться в банях, которые, как правило, топили с утра. При этом пользовались ивановскими вениками и водой, настоянной на ивановских травах. Повсеместно было распространено поверье, что баня в день Ивана Купала способствовала укреплению и восстановлению жизненной энергии и здоровья.

Девушки, а иногда и женщины, на рассвете совершали ритуальное омовение росой. Чтобы собрать росу, по мокрой траве таскали скатерть и выжимали ее затем в какую-нибудь посудину. Считалось, что умывая росой лицо и руки, тем самым прогоняют болезни и очищают кожу от прыщей и угрей (вологодск.). В Сибири "иванову" росу использовали в случае заболевания глаз: росой промывали глаза утром Иванова дня и собирали ее в емкость для дальнейшего лечения. Русские крестьяне использовали купальскую воду и росу не только для собственного омовения. В Вологодской губ. к празднику Ивана Купалы (или к кануну праздника) было приурочено мытье "квашонок", посуды для замешивания теста для хлеба, производимое один раз в год. Для этого женщины выносили "квашонки" на реку или к колодцу (Максимов С.В. 1993. С. 474). В Сибири хозяйки выставляли под "иванову" росу пустые крынки, полагая, что после этого "снимок" (сметана) с молока будет толще (Макаренко А.А. 1993. С.64). Там же под "иванову" росу клали лекарственные травы (Ивановские травы). В Пензенской губ. купальской росой кропили кровати и стены домой, чтобы не водились тараканы и клопы. С этой же целью в Шенкурском у. Архангельской губ. на ночь открывали в домах окна; по мнению местных крестьян: "В Иванов и Петров день клопов на росах выводят" (Соколова В. К. 1979. С. 258).

Достаточно широко на территории России был распространен обычай обливать встречных в Иванов день водой или грязью. Он носил характер ритуальных молодежных бесчинств (см. также Святочные бесчинства). Парни запасались водой, которую нередко набирали вместе с грязью, и обливали нарядно одетых девушек. Спрятавшихся насильно вытаскивали из домов. Девушки, как правило, отвечали парням тем же. Объединившись девушки и парни обливали водой всех встречных жителей деревни, исключая только самых маленьких и самых стареньких. Окончив обливаться, молодежь отправлялась на реку, где девушки и парни устраивали совместные купания; при этом обычно не раздевались. Из объяснений крестьян Орловской губ. следует, что обливаться водой необходимо для того, чтобы дождь был.

Неотъемлемую часть обрядово-мифологического комплекса купальского праздника составляли поверья и ритуалы, связанные с растительным миром (см. Папоротник, Ивановские травы). Повсеместно были распространены рассказы о необычных явлениях, происходивших в это время с растениями, о их чудодейственной силе, к праздникам был приурочен сбор ивановских растений, использовавшихся с разными целями. Представление о том, что травы в Иванов день имеют особую силу, благотворно влияющую на здоровье людей, нашло отражение в обычае заготавливать банные веники именно с Ивана Купалы (Аграфены Купальницы). В Вятской и Орловской губ. считали, что веники, заготовленные до этого срока наносят вред здоровью - "на теле будет "чес"" (чесотка) (Максимов С.В. 1993. С. 475). На очистительные свойства ивановских трав уповали при сборе растительного материала для метел, также изготавливаемых только в это время.

С особым вниманием крестьяне относились к своим посевам, где уже созрели и набрали силу зерновые культуры; близилось время сбора урожая. Основные действия этого периода были направлены на сохранение уже созревших колосьев от воздействий потусторонних сил (см. Купальская ночь, Купальские костры) и посягательств человека (существовал запрет на срывание плодов нового урожая), физическое и духовное очищение перед началом полевых работ, универсальным средством для которого служили вода и огонь, а также на получение от природы и земли силы и здоровья. С этой целью девушки и молодые женщины, а нередко и вся молодежь, катались по ржи.

Главная роль в аграрно-магических обрядах отводилась девушкам и молодым женщинам, а руководили ими, как правило взрослые женщины, что обусловлено представлением о символической связи женщин с землей, находившейся в состоянии плодоношения. Женщины и девушки являлись и основной рабочей силой нового наступающего периода сельскохозяйственных работ - жатвы. Кроме того, постоянно перемещающийся в календаре девичий праздник Семик-Троица иной раз сближался по времени с днем Ивана Купалы.

В день Ивана Купалы, девушки, собравшись вместе, шли в ржаное поле, прихватив с собой обетную кашу. Они обходили посевы 8-10 раз, периодически останавливаясь, чтобы совершить на поле обрядовую трапезу. В Новгородской губ. кашу варили непосредственно в поле. В Нерехтском у. Костромской губ. накануне дня Аргафены Купальницы девушки, собравшись в доме у одной из своих подруг, толкли в ступе ячмень, готовили кашу, а вечером следующего ели эту кашу с маслом, после чего в течение всей ночи до утренней зари девушки с песнями ходили по деревне и по полям. При этом существовал обычай возить желающих на оси, соединяющей два колеса от телеги; эту ось с помощью оглобель таскали за собой. В западнорусских губ. обрядовой едой служила "кулага" (см. также Каша). В Псковской губ. ее готовила пожилая женщина - "знающая". "Возьмут снопки (ржаные), сложут у места, водичкой польют за недельку, за две…, потом высушат, зерно это смелют, с этого солоду эту кулагу варят… Эта кулага трошечку подкиснет вечер, а за ночь она сделается такая сладенькая, и кислая. Назаутро ее кладут в чугун большой, и варили… " (Песни Псковской земли. 1989. С. 113). Готовую кулагу женщина, положив в передник, выносила на улицу, где ее уже поджидали девушки. Получив по кусочку кулаги, они с песнями отправлялись в поле. В Юхновском у. Смоленской губ. в ночь на Ивана Купалу девушки ходили по домам вместе с парнями. Хозяева непременно одаривали их кулагой, а девушки в ответ на угощение пели:
"Роди, Боже, чистое жито,
Колосисто, ядристо".
(Соколова В.К. 1979. С. 245).

Представление об опасности, исходящей в Иванов день от нечистой силы, отразилось в поверьях об активизации демонологических существ, колдунов, ведьм, знахарей, происходившей в это время, в обрядах, способствующих предотвратить их вредоносные действия (Купальская ночь). Бытовавший в ряде мест запрет на купание в реках и озерах жители Ярославской губ. объясняли следующим образом: в этот день водяной празднует свои именины. Он "терпеть не может, когда в его царство лезут люди, и мстит им тем, что не только топит всякого неосторожного, но и затащивши в самую глубь речных омутов, глумится уже над мертвым телом" (Максимов С.В. 1993. С.476). Опасность представляли в это время и змеи, животные, относимые народной культурой к разряду хтонических, т.е. "нечистых"; их зачастую именовали "гадами", "нечистью". Существовало поверье, что слепая змея медянка в день Ивана Купалы получает зрение на целые сутки, в течение которых она может напасть на человека и пробить его тело насквозь как стрела. В купальских песнях часто встречается мотив трех змей, вредоносные функции которых бесспорны и сопоставимы с действиями купальских ведьм (Купальская ночь):
"Ужо Иванька наступает,
И троих змей он сокликает:
Одна змея коров кличит,
А другая коров доит,
А третья людям вредит".
(псковск.; Песни Псковской земли. 1989. С. 180-181. № 212).

О появлении нечисти, в течение праздника свободно разгуливавшей в пространстве, освоенном человеком, свидетельствовали и ряженые. В Псковской губ. рядились "чаровницами": одевали шубу мехом наружу или рваную одежду и скакали верхом на палках; животными, образ которых помогали создать шкура или шуба с вывернутым мехом и рога.

Проницаемость границ человеческого и потустороннего миров позволяла и людям вступать в контакт с силами иной природы: человек мог получить в это время магические знания, предметы, траву, а также заглянуть в будущее (Купальская ночь, Ивановские травы, Гадания).

Праздник Ивана Купалы повсеместно считался праздником молодежи и молодых пар. Для них характерна особая форма поведения в это время, обозначенная в этнографии понятием "ритуальные бесчинства". Парни, как правило, объединялись на время купальской ночи в группы, которые ходили по деревне, шумели и буянили, заваливали хозяйственным инвентарем и дровами, хранящимися во дворе, ворота и двери, закладывали трубы. В Рязанской губ. подобные действия предпринимали с определенной целью - узнать, где живут колдуны. Устраивая около дома предполагаемого колдуна шум, молодежь была уверена в том, что человек, не связанный с колдовством, отнесется к их шалостям спокойно, как и положено по традиции; в отличие от него колдун непременно выйдет из дома, чтобы разогнать молодых людей.

Группы молодежи уходили в леса, в поля, где устраивали гулянья, разводили костры (см. Купальские костры) и перепрыгивали через них, "скакали" через "стрекаву" (крапиву), катались по посевам, парни боролись во ржи. "А тогда уж сами по ржи бегаем, качаемся. То кто кувырком, кто как, кто один одного повалит, кто: "Куча мала! Куча мала!" Так 10 человек на одну свалятся, вот так говорят… Прибегаем опять к этому огню, тут видно. Тут и танцуем, тут и гармони у нас, и балайки, и пляски, и танцы…" (Песни Псковской земли. 1989. С. 114). Одной из наиболее популярных игр купальских молодежных гуляний были "горелки".В Псковской губ. девушки и парни загоняли в поле Иванов и Марий. Там же существовал обычай петь парням корильные песни:
"Как на горы купарос рос,
А черт мальца за хохол трес
Потрес-потрес да в болто снес,
Да к лозинки привязал,
Красной девке приказал:
Красна девка, не отвяжи,
И никому не скажи".
(Песни Псковской земли. 1989. С. 191. № 256).

К бесчинствам молодежи относят обыкновенно обычаи обливать встречных водой и грязью и караулить солнце, а также ряженье, участие в котором принимала в основном молодежь.

Издавна в день Ивана Купала допускалось наиболее свободное общение полов, что позволяет называть его "самым эротическим русским празднованием", "праздником всеобщего брака". Согласно преданиям, в купальскую ночь снимались все запреты на любовные отношения между мужчинами и женщинами. С преданиями соотносится и широко распространенный сюжет купальских песен о брате и сестре, о свекре и снохе, нарушивших установленные традицией брачные нормы. Разгульные игрища купальской ночи осуждались в Слове св. Иоанна Златоуста: "Жена на игрищах есть любовница сатаны и жена дьявола. Ибо пляшучцая жена многим мужам жена есть. А что мужи? После пития начинают плясание, а их по плясании начаши блуд творити с чужими женами и сестрами, а девицы теряют свою невинность" (Агапкина Т. 1994. С.113). О свободном добрачном общении юношей и девушек в купальскую ночь сообщалось еще в материалах в 19 в. Для девушки к празднику летнего солнцеворота завершался период перехода во взрослое состояние; она получала право на брачные отношения. Она могла себе позволить любую вольность в отношении с парнями, а ее жених, если он был, не имел права препятствовать ей в этом.

23 июня/6 июля

Ночь накануне праздника Ивана Купалы, самая короткая ночь в году. По народным поверьям это ночь разгула нечистой силы, лучшее время для порчи посевов и домашнего скота. В купальскую ночь собирали колдовские и лекарственные травы, совершали очистительные обряды.



Купальская ночь
Купальская ночь (ночь накануне Ивана Купала, Иванова ночь) - самая короткая ночь в году и, по народным поверьям, одна из самых страшных: она относилась к тем временным периодам, суточному и календарному, когда границы между человеческим и потусторонним мирами были наиболее проницаемы. В народном календаре купальская ночь составляла важную часть празднования Ивана Купала.

Рассказы о купальской ночи, как о времени разгула нечистой силы, бытовали повсеместно. Русские люди полагали, что ночь накануне Ивана Купалы имела особое значение для представителей иного мира. Они так же, как и люди, ожидали этого срока, чтобы получить цветок папоротника, наличие которого обеспечивало сохранение их демонологической природы. Колдуны, ведьмы, колдуньи, оборотни, "волховитки" считали купальскую ночь своим праздником; чтобы отметить его, они, по поверью, собирались на Лысой горе в Киеве. Свои сборища они устраивали также на болотах или на деревьях. Крестьяне отмечали их необычное поведение в это время. "На Ивана колдуны ходят, на клюках едут, волосы развеваются", - говорили псковичи (АРЭМ. Ф.10. Оп.1. Д. 78. С. 61об.). Жители Касимовского у. Рязанской губ. были уверены, что ведьмы проводят купальскую ночь следующим образом: они впрягаются вместо лошади в телегу и ездят по деревне.

Деятельность представителей потустороннего мира, в том числе и людей, связанных с ним, заметно активизировалась в это время. В основном эта деятельность была направлена во вред людям, животным и хозяйству в целом.

Купальская ночь считалась лучшим временем для порчи посевов. В полях делали "пережины" ("прожины") - выстригали или сминали дорожку колосьев, шедшую обычно через все поле из угла в угол, вокруг поля, две дорожки, пересекавшиеся крестом ("кресты"), - "заломы" и "закрутки", представлявшие собой горсть связанных или сломанных колосьев. Производство пережинов и заломов приписывали действиям лешего, полевого, нечистого духа, "стриги". Но большинство крестьян считало, что этим занимаются колдуны, колдуньи, ведьмы, знахари, русалки (см. Русалка 2); для их обозначения существовал определенный термин - пережинщики, пережинальщики, спорыньевщики. Мифические персонажи в этом случае выступали в роли помощников: "их (пережины) делает женщина при помощи беса", "нечистая сила держит его (колдуна) за ноги, он срезает колосья ржи", пережины "делают колдуньи по ночам будто бы для того, что им нечистая сила натаскивает хлеба на целый год" (Терновская О.А. 1984. С. 119).

Пережинами и заломами занимались, как правило, женщины. Согласно материалу быличек, женщина-пережинщица, придя в полночь на чужое поле, снимает с себя крест, пояс и всю одежду, оставаясь нагой или в белой нижней рубахе, распускает волосы, "потом кланяется на четыре стороны без креста, берет серп и жнет. Нажав порядочный пук колосьев, она руку с ними пригибает к спине, а потом правой рукой со спины через голову берет и вяжет сноп" (вологск.; Терновская О.А. 1984. С. 120). Калужские пережинщицы срезают колосья, привязав небольших размеров серп к левой ноге; пошехонские (ярославск.) с этой же целью укрепляют на ноге святую икону. В Костромской губ. колдуньи, пережиная поле, ездят по нему верхом на ухвате, а во Владимирской губ. - верхом на кочерге. Местами рассказывают, что делая пережин, колдун или колдунья ходят по полю на голове "кверху ногами", срезая колосья ножницами. Описывая этот процесс, крестьяне говорят, что пережинщики "катятся по полю" или "ходят колесом".

В результате пережинов и заломов крестьянин лишался своего урожая, а его поле плодородия; пережинщики же, наоборот, все это приобретали. Перед тем, как идти в чужое поле, колдун открывал двери помещений, где обычно хранилось зерно, поскольку предполагалось, что во время колдовского действия хлеб с чужой полосы сам будет "сыпаться в сусеки". Чтобы хлеб никогда не переводился в житницах пережинщика, ему следовало найти и пережать лучшие колосья; к ним относились споринки - стебли с несколькими колосками. Они имели особое значение - в восточнославянской традиции споринок (спорыш, спорынья) считался символом плодородия. Разыскав и собрав спорые колосья, колдун тем самым мог "вынять спорину у других домохозяев и иметь ее у себя" (Терновская О.А. 1984. С. 122). Эти колосья колдун бросал на свое поле или привязывал в амбаре над сусеком, будучи уверенным, что в течение последующего года из них непрестанно будет стекать рожь, которая нажинается крестьянами в первый день жатвы, или хранил дома, используя колосья в качестве лекарства, а также для того, "чтобы лучше было колдовать".

Залом или пережин мог нанести вред и непосредственно человеку. По традиции, жатву на поле, где пережаты или заломлены колосья, начинали только после того, как их освятит священник или приглашенный знахарь снимет колдовство. В противном случае, человек, прикоснувшийся к залому или начавший жать на пережатом поле, может заболеть или даже умереть. Крестьяне уверяют, что "как жнешь, руки ломит, те заломы" (Песни Псковской земли. 1989. С. 113).

Стараясь защитить свои посевы от посягательств ведьм, крестьяне зачастую проводили купальскую ночь в полях. Мужчины, возглавлявшие семьи, прятались во ржи с косами. При появлении колдуний-русалок, которые, по словам крестьян, "носились вдоль поля", они выскакивали из засады и пытались подсечь их под ноги косой (рязанск.). На следующий день смотрели, кто из деревенских женщин неожиданно захромает, та и объявлялась колдуньей. Ведьмы не решались приблизиться к полям и в том случае, если там всю ночь гуляла молодежь и жгли костры (см. Купальский костер). Об этом говорится и в песнях, сопровождавших эти гулянья:
"Иван да Марья, на горы Купаля
Иван Марью кличет, Иван Марью кличет:
- Неси, Марья, ключи, неси, Марья, ключи.
Замкнем ведьме голос, замкнем ведьме голос,
Чтоб ведьма по полю, ведьма не летала".
(Песни Псковской земли. 1989. С. 181. № 213.)

В купальскую ночь от колдовских действий мог пострадать и домашний скот. В образе животных (собаки, свиньи, кота) или птиц (вороны, совы) колдуны и ведьмы старались проникнуть в чужой двор. Попав в помещение, где находилась скотина, они, как правило, доили коров, чтобы "отнять" у них молоко. В результате порчи корова худеет, перестает давать молоко: начинает доиться кровью; то молоко, которое должны получать хозяева, по мнению крестьян, стекает в подойник ведьмы. Желая предотвратить это, крестьянки в Иванову ночь прятали подойники и стульце, используемое во время дойки, а также ошейники, снятые на это время с телят, и веревку-"привязку", которой привязывали теленка во время дойки. Чтобы ведьма не проникла в хлев - помещение, где стояла скотина, - хозяева обходили двор с воскресной молитвой, а в дверях клали молодое осиновое дерево, вырванное непременно вместе с корнем. Оберегая хозяйство от нечисти, глава семьи вечером, накануне Ивана Купалы совершал обход усадьбы, читая молитвы у каждого столба ограды и при закрытии ворот. С этой же целью чертили на воротах дегтем кресты, а перед воротами клали борону вверх зубьями. "Подбежит колдовка, прыгнет и застрянет в зубьях", - так объясняло свои действия русское население Сибири (Болонев А.Ф. 1975. С. 77). Средством для отпугивания колдунов служила крапива, разложенная на ночь у окон и дверей (см. также Ивановские травы). Помимо этого в течение ночи хозяин дома несколько раз выходил на улицу или во двор и стрелял из ружья в воздух, полагая, что заставит приблизившихся колдунов разбежаться.

В купальскую ночь по традиции собирали волшебные, колдовские и лекарственные травы (см. Ивановские травы), гадали на будущее, узнавая свою судьбу в основном с помощью ивановских трав. Именно в эту ночь желающие могли обрести магические знания и предметы. Чтобы стать знахарем, необходимо было отправиться в лес, взяв с собой Васильевский огарок (см. Васильев вечер). Отыскав место, где растет наибольшее количество трав разных сортов, следовало очертиться огарком и ждать полуночи. "В полночь заговорят травы, и всякая трава начнет сказывать своим голосом, от какой она болезни лечит. Та скажет: я лечу от хрипоты, другая: я от ломоты… И пойдут промеж них разговоры, разговоры, всякая трава начнет как бы хвастаться, а ты только сиди и слушай" (тобольск.; Неклепаев И.Я. 1903. С. 202). Затем предлагается, расчертившись огарком, нарвать этих трав. Человек, решившийся на этот смелый поступок, становился большим знахарем: он обладал знаниями относительно всех трав.

В ночь накануне Ивана Купалы некоторые из крестьян пытались получить заветную косточку, которая имела свойство шапки-неведимки. Для этого необходимо было достать черную кошку и сварить ее в котле в бане, топящейся по-черному. Кости кошки следовало внимательно перебрать: каждую протирали полотенцем и смотрели через нее в зеркало. Та кость, через которую человек, держащий ее, не увидит своего отражения в зеркале, и является предметом поисков - она дает возможность своему хозяину быть невидимым для других.

23 июня/6 июля

Ритуальный костер во время молодежных гуляний в Иванову ночь. Обязательным было перепрыгивание поодиночке или парами через огонь в залог здоровья и удачи. Пеплу от костра приписывали особую силу, несущую свет и тепло, очищающую от всего недоброго.



Купальский костер
Купальский костер (купала) - ритуальный огонь, непременный компонент купальской обрядности (Иван Купала), являлся центром молодежных гуляний в Иванову ночь.

Купальские костры зажигали накануне праздника, в ночь на Ивана Купала. Обычно их раскладывали на краю деревни, за пределами поселения: на выгонах, перекрестках дорог, около водоемов, на холмах вблизи полей. Каждое поселение организовывало свой костер, иногда - несколько небольших костров. Для разжигания костра приглашали наиболее уважаемых в общине стариков, которые использовали для этого "живой огонь", получаемый путем трения. В ряде мест старика заменял парень, отличавшийся от своих сверстников ловкостью и удалью.

Для купальского костра свозили и приносили из домов старый хлам: ненужные бороны, метлы, колесные ободы и т.д. Как правило, центром костра служило дерево - сосна, ель, нередко с обрубленными сучьями или с отрубленной макушкой, - или шест, укрепленный в земле. На них вешали венки, старые веники, троицкие березки (петербургск.), цветы, старые лапти, прикрепляли к вершине свечки, обматывали ствол дерева лыком (петербургск.). В некоторых случаях костер представлял собой сложенные столбиком дрова, обложенные хворостом (псковск.).

Около костров разворачивались гуляния, на которые обязательно сходились молодежь и молодые пары, поженившиеся минувшей зимой. Здесь обычно устанавливали качели, устраивали общую трапезу, водили хороводы, пели песни и плясали. Одним из важных обрядовых действий игрищ у костра было перепрыгивание через купальский огонь. Прыгали поодиночке и парами. По поверью, перепрыгнувший обретал крепкое здоровье и удачу на текущий год. Если девушка и парень перескакивали через огонь не размыкая рук, то окружающие говорили, что они вскоре поженятся, а их брак будет счастливым.

У русских существовал обычай бросать в купальский костер сорочку больного ребенка. Считалось, что вместе с ней сгорала и его болезнь. В некоторых местах, где по традиции в поселении раскладывали несколько костров, матери переносили через огонь маленьких детей, страдающих каким-либо недугом, уповая на его очистительную и лечебную силу. Чтобы защитить домашнюю скотину от мора и эпидемий крестьяне прогоняли ее через купальский огонь (Некрылова А. Ф. 1989. С.253).

По сведениям из Псковской губ., зажигать купальский огонь на земле нельзя. Поэтому на вершине дерева или шеста закрепляли колесо, обод от колеса, пук соломы, смоляную бочку, или поднимали наверх ведра со смоляками (пнями), которые и поджигали. В ряде мест шест с горящим наверху факелом молодежь носила по деревне, а затем выходила с ним за пределы поселения в ржаные поля. За деревней нередко встречались несколько таких групп молодежи, вышедших из соседних сел, которые объединялись и устраивали совместные гуляния. Случалось, что каждый участник шествия нес подобный факел в руках. Хождения по полям сопровождались песнями, которые в совокупности с огненными факелами рассматривались местными жителями как действенное средство против нечистой силы; таким образом, говорили крестьяне, "ведьму гоняли купальскую" (см. Купальская ночь):
"Иван да Марья, на горы Купальня.
Там девки шли навоз разбивали, землю поджигали.
Гари ведьма, гари, закликуха,
Коров закликала, молоко отбирала".
(Песни Псковской земли. 1989. № 214).

В ряде мест был известен обычай пускать вниз с холмов и возвышенностей горящие колеса, ободы от колес, смоляные бочки. Еще в 17 в. старец Григорий писал в челобитной царю Алексею Михайловичу: "Тако же о рождестве Иоанна Предтечи всю нощь бесятся бочки зажигают и з гор катают, и, веники зажегши скачут" (Соболевский А. 1890. С. 130).

Пепел и головешки от купальских костров молодежь разбрасывала "на все стороны". В Смоленской губ. это делали с целью избавления от ведьм; действие сопровождалось словами: "Выйди, ведьма, с нашего жита, а не выйдешь - глаза выжгу" (Соколова В.К. 1979. С. 243). Псковичи, рассеивая пепел, говорили: "Родись, хлеб, для наших малых детей" (Песни Псковской земли. 1989. С. 114). Аграрно-магическую направленность действия подтверждает локальный обычай раскладывать головешки на капустные грядки; считалось, что в этом случае гусеницы не испортят молодых побегов (Агапкина Т. 1994. С 113).

Разжигание костров в канун дня летнего солнцестояния, форма костров (колесо/бочка на шесте), сжигаемый материал (солома) дают возможность говорить о купальском огне как символе солнца, огня небесного. Огонь осмыслялся как очистительная сила, несущая свет и тепло и способствовавшая сохранению и развитию жизненной потенции.

В 19-20 вв. обычай разжигать купальские костры у русских был распространен в основном в западных губерниях - Олонецкой, Петербургской, Псковской, Смоленской, а также встречался в Костромской губ.

24 июня / 7 июля

Травы, цветы, ветви деревьев, коренья, сбор которых входит в ритуальный комплекс празднования Ивана Купалы. По поверью они отличаются особой колдовской силой и целебными свойствами. Травы собирали в ночь на Ивана Купалу, засушивали и использовали как средство от всех напастей, в девичьих гаданиях, при лечении людей и скота.



Ивановские травы
Ивановские травы (иванские травы, купальские травы) - свежая растительность - травы, цветы, древесные ветви, коренья, сбор и использование которых входят в ритуальный комплекс празднования Ивана Купалы. По народным представлениям, различные растения в период летнего солнцестояния, когда природа достигала наивысшего расцвета, наполнялись необыкновенной магической силой, которую и стремились использовать крестьяне. Об этом свидетельствуют и былички, повествующие о чудесных явлениях, происходивших с растительным миром в этот момент. Повсеместно у русских было распространено поверье, согласно которому в волшебную купальскую ночь в полях, лесах, садах все растения перешептываются друг с другом и переходят с места на место, а "всякая трава, даже папоротник, расцветает" (костромск.; АРЭМ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 72). Травянистые растения, на которых только раз в год, в ночь на Ивана Купалу, появлялись бутоны, "цветут в продолжении трех минут, давая по три цветка" (вятск.; Верещагин Гр. 1898. С. 114). Эти цветы и травы, как считает народ, - волшебные, они могут полностью изменить жизнь человека, сорвавшего их, но получить заветные растения очень сложно, поскольку их охраняет нечистая сила. Наиболее популярны рассказы о цветке папоротника, который сулил своему хозяину счастье, удачу, магическую силу. С его помощью можно было завладеть другими волшебными растениями, каждое из которых обладало обыкновенно одним из свойств, приписываемых папоротнику. Наличие у человека арарат-травы также открывало ему доступ к волшебным травам. Отличали ее по характерным цветкам желтого и голубого цветов. Найти арарат-траву можно только в полночь на Ивана Купалу или в день Ивана Купалы между заутренней и обедней. При добывании травы следовало соблюдать ряд правил, иначе ее магическая сила будет утрачена. Традиция предписывала обвести ножом около растения круг против солнца и потянуть за его стебель. Если травка вытащится с кружком земли, то ее можно использовать для поиска волшебных трав, если нет, - то она бесполезна. Сложность заключалась еще и в том, что "арарат"-трава, по мнению вятских крестьян, росла только в одном месте, там, где сливаются воды двух рек - Оки и Москвы.

К волшебным травам относили и разрыв-траву, известную также под названиями "ломоцвет" (вологодск.), "спрык" (вятск.). Подобно папоротнику, она зацветает в полночь и цветет столько времени, сколько необходимо для прочтения молитв Господней и Богородичной (Максимов С.В. 1993. С. 169). Ее огненные цветы обладают свойством делать человека невидимым, но основное ее назначение - разрушать все преграды, даже металлические, открывать любые замки и запоры. Чтобы раздобыть это растение, надо в полночь на Ивана Купала отправиться на отдаленный пустырь и косить там траву до тех пор, пока металлическая часть косы не переломится - это является верным признаком того, что скошена разрыв-трава. Всю скошенную траву с места, где произошел слом косы, бросают в реку и внимательно наблюдают за ее поведением. В отличие от других трав разрыв-трава не тонет и плывет против течения. По поверью, воры, завладевшие разрыв-травой, прячут ее в пальце руки, сделав предварительно на нем разрез. Прикоснувшись таким пальцем к любому замку, вор без труда откроет его; прикосновение же к человеку влечет за собой смерть последнего. Магическую силу разрыв-трава может потерять только в том случае, если ее бросят в отхожее место (Верещегин Гр. 1898. С. 117).

В купальскую ночь искали также волшебные траву-неведимку - ее использовали для того, чтобы стать невидимым, - перелет-траву, одолень-траву.

Волшебными считались не только отдельные травы, но и целая копна скошенной в купальскую ночь травы. По мнению русских поселенцев Сибири, с ее помощью можно обрести счастье и богатство. Для этого ивановскую копну оставляли нетронутой до "страшных вечеров" (см. Святки). По поверью, в ней обязательно должны поселиться черти. Чтобы заставить чертей повиноваться себе, следовало в одну из святочных ночей обойти копну с молитвой и очертить около нее круг "огарком" от первой лучины, зажженной осенью. Черти, живущие в ней, предложат исполнить все пожелания в обмен на обещание оставить их в покое (Макаренко А.А. 1993. С. 64).

В народе существовало представление, что любое растение, сорванное или выкопанное в день Аграфены Купальницы, Ивана Купалы обладало чудодейственной силой; по словам сибирских крестьян, в это время "любая травка пользительна быват" (Макаренко А.А. 1993. С.64). Лучшим, но и наиболее опасным, временем для сбора ивановской травы считалась ночь на Ивана Купалу, а точнее - полночь. Как правило, в это время добывали растения, обладавшие целебными свойствами, а также используемые при ворожбе и колдовстве. Заниматься этим могли только "знающие" люди, к которым относились владеющие магической практикой, т.е. колдуны, знахари, ведьмы. В ряде мест лекарственные травы собирали пожилые женщины, обычно вдовы, считавшиеся, по народным представлениям, "чистыми", т.к. они уже не могли рожать детей и не жили половой жизнью.

В традиции существовали определенные правила сбора целебных и колдовских трав, обеспечивающие сохранение и увеличение их магической силы. Так, женщины, занимавшиеся заготовкой лекарственных растений, постились перед праздником в течении нескольких дней, а во время сбора снимали нательные крестики. Колдуны, ведьмы, знахарки, отправляясь ночью в леса и поля, старались выйти из дома незамеченными. Принимаясь за дело, они нередко раздевались, сбрасывая с себя даже рубахи. В Вятской губ. запрещалось срывать некоторые растения голой рукой, в противном случае они потеряют свою целительную силу. Непременной частью ритуала заготовления трав были заговоры. Срывая растения, знахарки и колдуны обычно приговаривали: "Рву я, раб (имя рек) или раба от травки цветочки, от земли коренья; на что они полезны, на то их и рву" (вятск.; Верещагин Гр. 1898. С. 115). В Сибири "знающие" крестьяне собранные ночью растения специально клали под "Иванову росу", полагая, что в этом случае их магические свойства увеличатся (Макаренко А.А. 1993. С. 64). С этой же целью травы, в основном лекарственные, носили в церковь для освящения.

Принесенные домой ивановские травы раздавали в тот же день односельчанам или засушивали и хранили в таком месте, которое осмыслялось в традиционном мировоззрении как пограничное пространство: в трубе, под печкой, под порогом. Впоследствии их, так же как и свежие, предлагали крестьянам для лечения болезней, изгнания нечистой силы и в качестве оберега, для использования в любовной магии. Каждый сорт трав употребляли с определенной целью. Так, трава "зяблица" помогала от детского крика и бессонницы, а пастушья сумка использовалась как кровоостанавливающее средство. Чернобыльник повсеместно был известен как лучшее средство для укрепления здоровья. Кроме того, он, по поверью, охранял в купальскую ночь домашнее хозяйство. Подорожник связывали в пучки и вывешивали во дворе для защиты от всяких гадов. Травы дивий сил и мария-магдалина советовали применять от тоски, богородицкой травой окуривали отелившихся коров.

О свойствах некоторых ивановских трав, используемых в лечебных целях и при ворожбе, было известно и в народе. Крестьяне сами могли их заготавливать, но в отличие от "знающих" людей, они предпочитали собирать эти травы днем или, лучше, на восходе солнца, "под росу", стараясь сохранить на листьях капельки ночной влаги. Желая увеличить целительную силу растений, они, подобно колдунам, срывали их с приговором: "Земля, мати, благослови меня травы брати, и трава мне мати" (Некрылова А.Ф. 1989. С. 254).

Были известны и другие приемы, направленные на сохранение магических свойств ивановских растений. Так, траву чернобыльник, заплетали в плети и клали под "иванову" росу, приговаривая: "Мать-земля, отец-небо, дайте рабам вашим от этой травы здоровья" (Некрылова А.Ф. 1989. С. 255). Владелец травы, известной под названием "плакун", считавшейся лучшим оберегом от нечисти, должен был прийти в храм, встать у алтаря, реже в алтаре, лицом к востоку, или так, чтобы корень травы, который он держал в руках, был обращен к востоку, и произнести заговор: "Плакун, плакун! Плакал ты долго…". В результате этих действий "слезная" сила чародейского растения направлялась против различных вредоносных проявлений, для защиты своего владельца (Криничная Н.А. 1997. С. 32-33). Из освященного плакуна также изготавливали крест, который привязывали к кресту на гайтане (бисерное украшение) или к шелковому поясу. Считали, что в этом случае он отгоняет от хозяина бесов и нечисть. В Сибири хозяин каждого дома вечером, накануне дня Ивана Купалы (купальская ночь), три раза с молитвой обходил свой двор и бросал в ворота крапиву крест-накрест для того, чтобы "колдунья обожглась и не проникла в дом" (Болонев Ф.Ф. 1975. С. 78).

В любовной магии использовали траву "терлич". Девушкам для привлечения парней советовали положить ее за пазуху и сказать: "Терлич, терлич, хлопцев покличь!" (Некрылова А.Ф. 1989. С. 255).

Повсеместно в день Аграфены Купальницы и Ивана Купалы в лесах и полях собирали травы и цветы, ломали ветки, которые в течение праздника служили украшением поселений. Как правило, за ними отправлялись девушки, к которым зачастую присоединялись молодки - женщины, вышедшие замуж минувшей зимой. В Псковской губ., собирая растения, девушки и молодки ходили по полю в "рядок" по 5-6 человек, взявшись за руки, и "играли" песни, непременно сопровождавшие сбор трав:
"Пойдем, девки, лугом,
Станем, девки, кругом,
Сорвем по цветочку,
Совьем по веночку,
Куда их денем?
Невестам оденем".
(Песни Псковской земли. 1989. С. 186. № 235).

В некоторых местах вместе с девушками за травами ходили и парни.

Растения, среди которых наиболее часто встречались Иван-да-Марья и купаленка (желтоголов), приносили в деревню охапками. В храмах, жилищах и дворах, а в ряде мест и около них, травы рассыпали по полу или по земле, клали к окнам и иконам. Девушки из принесенной травы делали букеты, плели венки и вязали веники. В Новгородской губ. существовал обычай составлять букет во время ритуального купания из взятых с собой цветов-смолянок. Букеты, венки и веники также украшали церковные, жилые и хозяйственные помещения внутри, а иногда и снаружи. Некоторым растениям, вносимым в дом, придавали особое значение. Так, тверские крестьяне, чтобы приобрести счастье и богатство, затыкали за матицу - основное, несущее бревно потолка, ивановскую траву богатку. В Вологодской губ. под князевое бревно, служившее соединением скатов крыши, подтыкали 46 трав, чтобы дом "не раскрыло непогодой и било молнией". В целом, украшение освященной, а иногда и не освященной, ивановской травой избы и двора понималось во многих локальных традициях как оберег дома и его хозяев в купальскую ночь от нечистой силы.

Ритуальная ивановская зелень, а также изготовленные из нее букеты, венки и веники, использовавшиеся для украшения, после праздника обычно засушивали и хранили, используя в дальнейшем приписываемую им магическую силу. Повсеместно бытовало поверье, что эти травы способствуют сохранению и укреплению здоровья. На их основе готовили настои и порошки для окуривания, которые применяли во время болезни людей и животных.

Ивановские растения считались и лучшим средством от различных неприятностей. Сохраненную травку во время грозы бросали в печь, чтобы уберечь дом от ударов молнии. Растение Иван-да-Марья рекомендовали вложить в углы избы; в этом случае, "вор не войдет в дом: брат с сестрой будут говорить; вору будет чудитца, что говорит хозяин с хозяйкой" (Макаренко А.А. 1993. С. 65). Жители Архангельской губ. использовали ивановские травы в быту: по их мнению, это было эффективное средство для борьбы с тараканами, блохами и прочими насекомыми. В ряде мест дымом ивановских растений окуривали дом и двор, изгоняя из него нечистую силу.

Венки, свитые из ивановских трав, являлись одним из наиболее популярных девичьих головных уборов купальского праздника, с ними был связан ряд гаданий. Для изготовления головных венков чаще всего использовали цветы и листья Иван-да-Марьи, лопуха, богородицкой травки, медвежьего уха, ромашки. Венки, сплетенные из Ивановой головки, так в уральских губерниях называли растение мать-и-мачеху, носили на кладбище.

Вениками в день Ивана Купалы украшали отелившихся коров; они же выполняли защитную функцию: оберегали животных от нечистой силы.

Веники и траву для мытья в банях заготавливали, как правило, отдельно от других ивановских трав. Их делали из березовых веток, сломанных в день Аграфены Купальницы (рубить ветви, или срезать их ножом запрещалось), с прибавлением ивановских цветов. В Вологодской губ. ивановский веник составляли следующим образом: взяв по одной ветке от деревьев разных пород: березы, ольхи, черемухи, ивы, липы, смородины, калины, рябины, прибавляли к ним по цветку от разных растений. Процесс изготовления нередко сопровождался припевкой:
"Приехала Купаленка
На семьдесят тележеньках,
Привезла нам Купаленка
Добра и здоровья, богатства и почести".
(вологодск.; Агапкина Т. 1994. С 112).

Как правило, ивановскими вениками парились в банях "для здоровья". Жители Вологодской губ. верили, что, натирая тело в жарко натопленной бане веником, составленным из разных трав, среди которых непременно должен находиться папоротник, они избавляются от каких бы то ни было болезней на год. Кроме того, с их помощью, как считали молодые люди, можно добиться успеха в любви. Именно с этой целью девушки парились в бани купальскими вениками, и мылись водой, настоянной на ивановских травах, надеясь, что их тело будет "молодиться", кожа и лицо станут чистыми, белыми и красивыми.

В целом, все растения, собранные девушками, способствовали увеличению их привлекательности в глазах противоположного пола. Об этом поется и в одной из купальских песен, сопровождавших это обрядовое действие:
"На цветного Ивана в саду девки гуляли.
В саду девки гуляли, они зелья копали,
Они зелья копали, у тятеньки пытали:
Тата, тата, ранненький, скажи, что эта за зелья?
- Эта зелья-коренья, - дьявольская красота,
Дьявольская красота, мальчишская сухота,
Ссохли-здохли мальчишки, три дня хлеба не ели,
Три дня хлеба не ели, на девушек глядели".
(Песни Псковской земли. 1989. С. 184-185. № 229).

Букеты, венки, веники использовали в гаданиях, подобно троицким венкам. Их спускали на воду и гадали о замужестве, о жизни-смерти или о будущем: если утонет - к беде, поплывет - к счастью. Веники, по выходу из бани, кидали через плечо или на крышу бани; затем смотрели: куда веник комлем повернет - туда и замуж выйдешь. Такие же действия совершали и при гадании на смерть; в том случае если веник падал вершиной к погосту, считалось, что гадающая умрет. Букеты трав, составленные на каждого члена семьи, подвешивали вечером накануне Ивана Купала к матице. Утром смотрели: завявший букет сулил неприятности, а свежий - счастье. В Псковской губ. заготовленные заранее венки вручали самой красивой девушке - "купале". Предварительно ее раздевали до нага, окутывали зеленью с головы до ног, и вели с завязанными глазами в лес. В лесу вокруг "купалы" водили хороводы, пели песни. В завершении она раздавала заветные венки подругам, по которым они судили о своей судьбе: свежий венок сулил богатую веселую жизнь, завявший и сухой - бедность, несчастную судьбу и смерть (АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1.).

Традиционно в ночь на Ивана Купалу девушки и молодые женщины специально собирали траву для гаданий. Чтобы узнать о своем женихе необходимо было сорвать в полночь 12 или 24 вида трав. Среди них чаще всего встречались подорожник, полынь, чертополох, папоротник, крапива, попутник, осока, пырей, мокрица, горлинка, лебеда. Собранные растения гадающая девушка несла домой, стараясь избегать встреч с кем-либо и не разговаривая. Этой же ночью она клала их под подушку, рассыпав или предварительно связав в букет, в платок с кольцом (тобольск.), или вплетала в косу (нижегородск.), приговаривая: "Суженый-ряженый, приходи в мой сад гулять!". В Костромской губ. девушки клали под подушку только подорожник и обращались к нему: "Трипутник-путник, живешь при дворе, видишь малого и старого, скажи моего суженного!" (Традиционные обряды и обрядовый фольклор Поволжья. 1985. № 385). С помощью трав можно было узнать, выйдет ли девушка в текущем году замуж или нет. Для этого следовало нарвать в полночь букет трав, положить его на ночь под подушку, а утром сосчитать сколько видов трав оказалось в букете. Если их было двенадцать, то говорили, что гадающая девушка обязательно выйдет замуж в течение последующего года.

Используя ивановскую зелень и цветы, девушки гадали о своей судьбе, судьбе близких, благосостоянии семьи, будущем урожае. Цветы, называвшиеся богаткой засовывали за матицу, загадав на каждого члена семьи. На утро замечали: чей цветок распуститься - тот будет счастлив (если цветок принадлежал девушке - она выйдет замуж), если чей-то цветок завял - того ждут несчастья. Совершая ритуальное омовение в день Ивана Купалы, девушки входили в воду с цветами Иван-да-Марья и отпускали их: если цветок тонул, это предвещало смерть его обладательницы (петербургск..).

23-24 июня / 6-7 июля

Растение, которое по народному поверью, расцветает один раз в году в ночь на Ивана Купалу и обладает чудодейственными свойствами. Листья папоротника использовали в качестве оберега.



Папоротник
Папоротник (купоротник, кочедыжник, скатерник-кочедыжник) - растение, занимающее особое место в фольклоре праздника Ивана Купалы: чародейственные свойства приписывали его цветку, распускавшемуся, по поверью, один раз в год.

Народ полагал, что ровно в полночь на папоротнике появляется золотой цветок с огненно-красным отливом, цветущий всего несколько мгновений. Человек, увидевший этот цветок или завладевший им, обретал способность узнавать прошлое и заглядывать в будущее, видеть и добывать клады, спрятанные под землей, понимать язык животных, птиц и растений, открывать замки, становиться невидимым; горящий цветок давал власть над миром. По поверьям сибиряков, сорвавший его, в тот же миг мог увидеть то, что не дано видеть простым людям - цветение земли, леса и воды, происходящее только в ночь на Ивана Купалу (Макаренко А.А. 1993. С. 65). Считалось, что цветок папоротника приносил своему хозяину счастье и удачу. В песнях, исполнявшихся в купальские праздники, говорилось о его приворотных свойствах: с его помощью "сердце девичье огнями зажигают на любовь" (Максимов С.В. 1993. С. 473).

Желающий овладеть волшебным цветком должен был заранее найти в глубине леса - там, где не слышно пение деревенских петухов, - папоротник и прийти на это место в ночь на Ивана Купалу. Чтобы защититься от происков нечистой силы, охраняющей цветок, следовало очертить около себя круг васильевским огарком - остатком обожженной лучины или свечи, зажигаемой накануне Васильева дня (см. Васильев вечер), рябиновой палкой, металлическим предметом - ножом или топором. Крестьяне Вологодской губ. советовали сначала расстелить перед папоротником скатерть, сесть на один из ее концов и затем обвести указательным пальцем правой руки три раза вокруг скатерти (Неуступов А.Д. 1902. С.120-121). С этой же целью зажигали христову свечку, горевшую во время Пасхальной службы, читали молитву "Да воскреснет Бог и расточаться врази" (Афанасьев А. 1994. Т.2. С. 380), произносили заговор: "Талан Божий суд твой, да воскреснет Бог" (Калинский И.П. 1997. С. 142), или, наоборот, сохраняли полное молчание. Оберегом служило и принесенное из дома Евангелие (симбирск.). Согласно быличкам, нечистая сила в период ожидания, а особенно в момент цветения папоротника, старается отвлечь или напугать решившего достать цветок человека разными способами: то он слышит дикий хохот и вопли, наводящие ужас (Максимов С.В. 1993. С. 168), то ему кажутся черти, змеи, ведьмы, чудовища, то он ощущает дым пожара и колебания земли под ногами; иногда она наводит на смельчака сон. Традиция же предписывает внимательно следить за растением, не оглядываясь по сторонам, чтобы не пропустить момент цветения. Как только цветок появиться, нужно, не мешкая, сорвать его - иначе засветившийся бутон начнет перемещаться по всему лесу, - завернуть в скатерть и, молча, не оглядываясь, нести домой. На обратном пути нечисть, желая отнять волшебное растение, продолжает подвергать владельца цветка различным испытаниям. Ему кажется, что его окликают знакомые и родственники, они же встречаются ему на пути, заговаривают с ним, смешат или пугают его. Если человек нарушал предписываемые традицией запреты: оглядывался или начинал разговаривать, цветок исчезал бесследно.

Рассказы о папоротнике, распространенные в ярославском Пошехонье и Вятском крае, повествуют, что нельзя покидать очерченный круг до первого пения петухов, когда нечистая сила, всю ночь сторожившая цветок, становится бессильна помешать человеку завладеть заветным предметом. По словам вятских крестьян, один из распустившихся цветков папоротника, опавший через некоторое время после цветения, находился в течение ночи на скатерти, предусмотрительно расстеленной около растения; человек, пришедший за ним, должен был, не поддаваясь страху, неподвижно лежать на земле внутри круга, смотреть в небо и непрерывно считать звезды (вятск.). Только на заре, после первых криков петухов, волшебный цветок попадал в руки человека: покинув круг, он заворачивал цветок в скатерть и уносил его домой.

В ряде быличек содержатся сведения о способах использования цветка папоротника, который иногда для лучшей сохранности залепляли воском. Рассказывают, что цветок подкидывают в воздухе с целью узнать о наличии поблизости спрятанного в земле клада. Если клад имеется, то цветок засверкает в воздухе и упадет на то место, где он зарыт. Чтобы стать невидимым для человеческого глаза, следовало взять цветок в руки или положить его в рот, за щеку. Сибирская легенда гласит, что владелец цветка по прибытии в деревню, ночью же, должен отправиться в церковь и спрятать цветок под престолом. В праздник Крещения, когда народ из храма направиться на иордань, следует вытащить цветок и пойти с ним на реку. По поверью, за ним явится нечистый дух - черт, у которого можно будет потребовать за цветок все что угодно (тобольск.; Неклепаев И.Я. 1903. С. 188).

Получить цветок папоротника можно было и случайно. У русских широко была распространена быличка, повествующая о крестьянине, или пастухе, который в ночь на Иванов день (Иван Купала) отправился в лес на поиски пропавшей скотины. Цветок папоротника, который задел крестьянин, проходя мимо, попав ему в лапоть, помог не только отыскать животных, но и открыл перед человеком тайны мира. В процессе переобувания цветок так же случайно был утерян, а его бывший владелец снова стал обычным человеком, забыв все то, что с ним произошло. Согласно другому варианту былички, крестьянин продал свой лапоть черту, не ведая о том, что там находится цветок папоротника.


2. Как и ряд других ивановских трав, листья папоротника употребляли в качестве оберега. Их пропускали сквозь звенья золотой или серебряной цепочки, которую следовало носить на теле. Владелец такого оберега пребывал в уверенности, что ни один человек не сможет пожелать ему зла.

В Вологодской губ. было распространено поверье, согласно которому, чтобы замолить грехи, нужно в полночь на Ивана Купалу лечь в заросли папоротника.