Русское чернокнижье

Русское чернокнижье

 
 

 

 

Заговор против супругов

 

«Встану я в ночь под Ивана Купала, возьму в руки два трепала, кочергу схвачу и на Лысую гору полечу. Оттуда длинным помелом сгоню всех ведьм в такой – то дом (имя), пусть бабищи наполняют все его жилище и поселят между мужем (имя) и женой (имя) страшное злище, такое, какого нет и на адском днище. Пусть в этом доме муж и жена будут жить как с сатанихой сатана, ни любви, ни радости, а только одно зло, да гадости, брань вечная, ссора бесконечная и угроза бессердечная. Возьму я кочетыг, сковыряю шляпу, надену на левую ногу, на голову обряжу лапоть, вместо бороды – мочалу, вместо усов – метлу, и сяду я у них где-нибудь в углу и буду им каждый вечер казаться, и будут они меня пугаться, да из – за этого между собою ругаться, а я буду хохотать и улыбаться, а когда они лягут по разным местам спать, я примусь по избе от радости плясать. Иду, поднимаюсь, на Лысую гору собираюсь, готовься дом, где скоро будет все вверх дном, от мала до велика, в закромах вместо зерна будет пыль одна да повилика. Пусть мои речи будут как картечи, как гром в ночи, как огонь в печи: едки, метки и сбыточны».

«Стану я да пойду не дверьми, не воротами, а дымным окном, да подвальным бревном, положу шапку под пяту, под пяту, не под сыру землю, да в черный чобот, а в том чоботе я побегу в темный лес, на большое озерище; в том озерище плывет челнище, в том челнище сидит черт с чертищей; швырну я из-под пяты шапку в чертища. Что ты, чертище, сидишь в челнище со своей чертищей? Сидишь ты чертище прочь лицом от своей чертищи; поди ты, чертище, к людям в пепелище, посели, чертище, свою чертище к (имя молодца) в избище, не как ты, чертище со своей чертищей живут лиюдища мирно любовно, друг друга любят, чужих ненавидят. Ты, чертище, вели чертище, чтоб она, чертища, распустила волосища; как жила она с тобою в челнище, так жил бы (имя молодца) со своей женой в избище. Чтоб он ее ненавидел. Не подхода, не подступа, разлилась бы его ненависть по всему сердцу, а у ней по телу, на рожество, не могла бы она ему ни в чем угодить и опротивела бы ему своей красотой, омерзла бы ему всем телом. Как легко мне будет отступить от тебя, как легко достать шапку из озерища тебе, чертищу, хранить шапку в озерище, от рыбы, от рыбака, от злого колдуна, чтобы не могли ее ни рыбы съесть, ни рыбак достать, ни злой колдун отколдовать на и на лад. И вместо рукописи кровной отдаю тебе я слюну».

«Стану, не благословясь, пойду, не перекрестясь, не из дверей в двери, не из ворот в ворота. Выйду в чистое поле. В чистом поле стоит огненный столб, из-под этого столба течет огненная река, по этой реке плывет лодка, в этой лодке сидит чёрт с чертихой, вместе хребтами, согнившими зубами грызутся, метутся, друг друга ненавидят. Так же бы (имя жены) с (имя мужа) сидели вместе хребтами, стыкалися зубами, дралися, щипалися, одной думы не думали, одних мечтов не мечтали, за один стол не садилися, на одну постель спать не ложилися. Ключ в воду, замок за щёку».

 

 

 

Напустить тоску на парня

 

Данный заговор произносится в бане, что позволяет привлечь к нему силу Банника и других духов. Перед ритуалом необходимо попариться веником, желательно березовым или дубовым, после того встать на веник обеими ступнями и произносить следующее:

«Выйду из парной бани, стану своим белым телом на мягок веник, дуну и плюну в четыре ветра буйных. Попрошу из чиста поля четырех братьев, четыре птицы востроносые и долгоносые, окованы носы. Лети из чистого поля белый кречет, вострый нож и востро копье; садись белый кречет парню (имя) на белу грудь, на ретиво сердце, режь его же белые груди тем же вострым ножом, коли же его ретивое сердце тем же вострым копьем; вынимай из его ретивого сердца и из вей крови горячей еще тоску и кручину.

Полети белый кречет, понеси белый кречет всю тоску и кручину, на воду не опусти, на землю не урони, на стуже не позноби, на ветре не посуши, на солнце не повянь; донеси всю тоску-кручину, всю сухоту, чахоту и юноту великую до молодца (имя парня), где бы его завидеть, где бы его заслышать, хоть бы в чистом поле, хоть бы при разстанье великом, хоть бы при путях-дорогах, хоть бы в парной бане, хоть бы в светлой светлице, хоть бы за столами дубовыми, хоть бы за скатертями печатными, хоть бы кушаньями сахарными, хоть при мягкой постели, при высоком изголовье, хоть при крепком сне.

Садись, белый кречет, на грудь (имя парня), на ретивое сердце, режь его белые груди тем вострым ножом, коли его ретивое сердце тем же вострым копьем, клади в его белые груди, в его ретивое сердце, в кровь кипучую всю тоску-кручину, всю сухоту, всю чахоту, всю вяноту великую во всю силу его могучую, в хоть и плоть его в семьдесят семь жил, в семьдесят семь суставов, в становой его сустав, во всю буйную голову, в лицо его белое, в брови черные, в уста сахарные, во всю красоту молодецкую. Девице (имя свое) чах бы чахотой, сох сухотой, вял вялотой, в день по солнцу, в ночь по месяцу на полну и на ветху, на перекрой месяцу, во все межные дни, в утрени и вечерни зори, на всякий час и минуту.

Как май месяц мается, так и молодец (имя) за девкою (свое имя) ходил да маялся, не мог бы ее ходить и переходить, никаким словом обходить, век по веки, и молодец (имя) по девице (имя свое) не мог бы ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на новцу, ни на полну, ни на ветку, ни на перекрой месяца, во все межны дни. Как май месяц мается, так и молодец (имя) по девице (имя) ходил и маялся, и не мог бы он ее ни коим словом ходить и переходит, и не мог бы без нее ни пить, ни есть, ни жить, ни быть.

Эти мои наговорные слова, которые договорены, которые переговорены, которые сзади остались, берите мои слова вострее вострого ножа, вострее копья, вострее сабли, ярче ключевой воды, и этим моим наговорным словом заключенные слова ключ и замок, ключ щуке, замок в зубы, щука в море».