СВЯЩЕННЫЙ ОГОНЬ РУССКАЯ ПЕЧЬ

СВЯЩЕННЫЙ ОГОНЬ
В одной старинной загадке- притче говорится: «В теплом царстве стоит пещера каменная, а в пещере лютый змий; и как бывает в царстве том стужа, змий раскручинится, и начнет у него изо рта пламень огненный исходити и из ушей кудряв дым метатися, а из очей искры сыплются». Не трудно догадаться, что в этой загадке, изобилующей метафорическими образами, речь идет о русской печи, которая сравнивается в ней с каменной пещерой.
«Теплое царство» — это крестьянская изба, в которой стоит русская печь. В топливнике этой печи есть небольшое углубление, называемое горнушкой или порском. В этом углублении под слоем золы до следующей растопки лежит раскаленный древесный уголь — притаившийся «лютый змий». Если в избе становится холодно («как бывает в царстве том стужа»), то в печи от сохранившихся в горнушке угольев разжигают огонь и кладут сухие дрова. Когда сизый дым завьется над поленьями, а затем с веселым треском загорятся в печи дрова, пылающий огонь сравнивают со сказочным огненным змеем. Недаром в древних мифах огонь нередко обретал образ Огненного змея, спустившегося с небес на землю.
В представлениях древних славян огонь относили к основным стихиям мироздания. Народная мудрость гласит: «Огонь — царь, вода — царица, земля — матушка, небо — отец, ветер — господин, дождь — кормилец, солнце — князь, луна — княгиня».
На первом месте в этом списке огонь оказался не случайно. Огонь согревал и освещал жилище, на нем готовили пищу, к тому же он воспринимался как посредник между богами и человеком. Немудрено, что к нему относились со священным трепетом и поклонялись как божеству. Вместе с ним предметом поклонения было огнище, или очаг, в котором этот огонь постоянно хранили и поддерживали. Таким очагом на Руси издревле была русская духовая печь, о которой в народе говорили: «Печка кормит, печка греет, печка — мать родная».
Живой огонь. Огонь, в том числе и тот, который находился постоянно в печи, представлялся нашим предкам живым существом. Так же как и человек, он ест, пьет и спит. При хорошем уходе он бывает добрым, ласковым и покладистым. Но не дай бог разгневать его. Тогда он может выйти из подчинения, подпалить в горшках варево, обуглить хлебы, зажечь в трубе сажу и даже спалить дом дотла. Святотатством считалось плюнуть в печной огонь или залить его водой. По убеждению крестьян, у человека, совершившего подобные проступки, непременно должны были заболеть руки, а на губах и языке появиться плохо заживаемые язвы. Если неряшливая хозяйка после расчесывания бросит в горящую печь собравшиеся на гребне волосы, то в наказание за это у нее будет долго и сильно болеть голова.
Огонь не прощал тем хозяевам, которые бездумно раздавали соседям из печи горячие уголья, чтобы те разожгли от них свою печь. Вместе с угольями дом могли покинуть счастье и благополучие. В самых крайних случаях, когда у соседей было безвыходное положение, уголья все же одалживали, но с условием, чтобы их вернули сразу же после того, как они смогли разжечь свою печь. Однако в те дни, когда крестьяне выезжали в первый раз в поле на весеннюю пахоту, огонь из печи нельзя было выносить ни под каким предлогом. Считалось, что огонь домашнего очага способствует преумножению и сохранению урожая. Если в эти дни
одолжить угольков соседу, то хлеб не уродится либо будет потрава. А у соседа, сумевшего выпросить уголья, наоборот — ожидается богатый урожай.
У каждого народа были такие особые дни, когда крестьяне категорически отказывались давать уголья из своего очага соседям, даже если те мерзнут от холода. Например, в Шотландии такими днями были первый день Нового года и Рождества, также первый понедельник после Нового года и третье мая. В эти дни за угольями друг к другу лучше не приходить — бесполезно, не дадут, поскольку считалось, что, взяв из очага, любой недоброжелатель может совершить колдовство и навести порчу на домочадцев. Зато была открыта дверь каждому, кто приносил с собой кусочек угля и бросал его в очаг, высказывая пожелание, чтобы огонь в этом доме никогда не угасал.
Вообще же, за огоньком к соседу, как правило, ходили безалаберные и никчемные хозяева. У всех народов к ним было пренебрежительное отношение. Например, дагестанский писатель Р. Гамзатов писал: «Когда горец хочет сказать о себе хорошее и попросту похвалиться, он говорит: «Ни к кому еще не приходилось мне ходить за огнем».
С наступлением сумерек от углей, хранящихся в печи, зажигали осветительные лучины, свечи и керосиновые лампы. Прежде чем вынести огонь из печи в избу, старшая женщина творила молитву. В это время нельзя было не только ссориться, но и громко разговаривать. Если же кто-либо из домочадцев нарушал этот запрет, то старшая женщина говорила с укоризной: «Угомонитесь, охальники. Огонь зажигают, а вы перебранкой занимаетесь. Огонь гневить — грех великий, кабы беду не накликать!» Все сразу умолкали, ведь с огнем шутки плохи. Чтобы внушить почтение к огню малым детям, взрослые рассказывали им такую нравоучительную сказку: «Зажглись на чужом дворе два огня и стали между собой разговаривать.
Ох, брат, погуляю я на той неделе! — говорит один.
А разве тебе плохо?
Чего хорошего: печь затапливают — ругаются, вечерние огни затепливают — опять бранятся…
Ну гуляй, если надумал, только моего колеса не трогай. Мои хозяева хорошие: зажигают с молитвой и погасят с молитвой.
Не прошло недели, как один двор сгорел, а чужое колесо, которое валялось на дворе, осталось целым».
Печь и сновидения. Как следует из притчи, хорошие хозяева мог ли спать спокойно и видеть хорошие сны. Большим благом считалось увидеть во сне огонь. Ярко пылающий огонь обещал, как сказано в старинном соннике, «неуменьшающуюся радость». Таким же хорошим признаком было и то, если приснится печь. Горящая печь предвещала благополучие и уважение окружающих, очень красивая — выгоды. Если приснится, что разводишь в печи огонь, то значит, задуманное накануне предприятие обязательно
осуществится. Тот, кому придется печь во сне хлебы, будет «иметь в руках свою судьбу». Тот же, кому только лишь придется наблюдать за процессом выпечки хлеба, дол жен быть готов к тому, что в доме произойдет какое-нибудь торжественное событие.
Хорошим признаком считалось увидеть во сне печную трубу, поскольку это предвещало впереди большой заработок. А если из трубы к тому же валил густой черный дым, ожидаемое благополучие не должно покинуть человека многие годы. Всякому, кому во сне приходилось класть печь, сонник обещал в старости «приятные неожиданности». А печной горшок обещал преумножение имущества.
Однако если случалось увидеть в сновидениях холодную или падающую печь, то следовало ожидать неприятностей. Ничего хорошего не сулил и разбитый печной горшок.
Жертвы огню. Опытные хозяйки старались задобрить печной огонь. У славянских народов существовал обычай от каждого горшка пищи, приготовленной в печи, первую ложку приносить в жертву огню. Когда наступала пора затворять в квашне тесто для хлебов, от него отщипывали небольшой кусочек и бросали его в огонь. Когда же пекли блины, то первый блин также бросали в огонь. Чтобы предохранить дом от пожара, время от времени огню скармливали небольшие кусочки сала.
В день зимнего солнцеворота, когда солнце поворачивало на лето, а зима на мороз, западные славяне совершали обряд почитания огня домашнего очага. Жарко растопив печь, в пламя бросали толстый дубовый кряж, так называемый бодняк. Затем накрывали стол и устраивали пиршество, почетным участником которого считался огонь очага. Пирующие бросали в него зерна и мелкие монеты, соль, муку, лили вино и масло. При этом они просили у огня семейного благополучия, богатого урожая и удачи во всем. Брошенный в огонь дубовый кряж постепенно обгорал и превращался в большую головешку, покрытую панцирем из раскаленного угля. Чтобы бодняк продолжал гореть дальше, нужно было сбить с него уголь. Кто-нибудь из домочадцев брал кочергу и ударял ею по головешке, от которой во все стороны разлетались многочисленные искры. После каждого удара пирующие приговаривали: «Сколько искр в печи, столько коров в хлеву…» При этом перечислялись лошади, овцы, свиньи, козы и другая домашняя живность.
Накануне Рождества в богатых городских домах, а также в помещичьих усадьбах в печь клали так называемое «рождественское полено». Пока оно горело, согласно древнему обычаю, хозяева обязаны были угощать вином истопника, следящего за печью. На это время слуга-истопник становился как бы жрецом огня, его хранителем. Как только полено сгорало, он терял все привилегии. Поэтому истопники были заинтересованы, чтобы «рождественское полено» горело как можно дольше. Уже в самом начале они старались положить толстый кряж, пронизанный мощными смолистыми сучками.
Роды на печи. Порой русский крестьянин рождался на печи и умирал на ней. В младенчестве она была ему колыбелью, а в старости больничной койкой. После кончины печь провожала его душу на небеса. Если крестьянке в зимнее время приходилось рожать на печи, роды у нее принимала бабка- повитуха, которая была в каждой деревне. В это время родственники роженицы следили за огнем в печи и поддерживали его. Согласно поверью, огонь очага связан с человеком невидимыми нитями.
По тому, как горел огонь, судили о здоровье будущего ребенка.
Если дрова горели дружно, родившийся человек будет умным, здоровым и работящим. Вяло горящие дрова предрекали обратное, а если они вдруг гасли, то это считалось верным признаком того, что новорожденный — не жилец на белом свете.
Немудрено, что за печью следили как за зеницей ока. И сухие дровишки на этот случай находились даже у самого нерадивого хозяина. Считалось, что родившегося на печи ребенка в будущем ожидала интересная и счастливая жизнь, ведь матушка-печь наделяла его большой жизненной силой. В народных сказках животворящая сила русской печи была настолько чудесной, что положенный на нее чурбан мог легко превратиться в младенца, из которого потом вырастал могучий богатырь. В одной из таких сказок говорится: «Жила- была старуха, детей у нее не было. В одно время пошла она щепки собирать и нашла сосновый чурбан; воротилась, затопила избу, а чурбан положила на печку и говорит сама с собою: «Пускай высохнет, на лучину сгодится!» А изба у старухи была черная; скоро щепки разгорелись, и пошел дым по всей избе. Вдруг старухе послышалось, будто на печи чурбан кричит:
Матушка, дымно! Матушка, дымно!
Она сотворила молитву, подошла к печке и сняла чурбан, смотрит — что за диво? Был чурбан, а стал мальчик. Обрадовалась старуха:
«Бог сынка дал!» И начал тот мальчик расти не по годам, а по часам, как тесто на опаре киснет; вырос и стал ходить на дворы боярские и шутить шуточки богатырские: кого схватит за руку — рука прочь, кого за ногу — нога прочь, кого за голову — голова долой!» Забавы у печки. Всю жизнь печь была рядом с крестьянами, как в будни, так и в праздники. Рядом с нею проходили детство и юность. Когда на дворе выла вьюга или трещал такой лютый мороз, что нельзя было из избы высунуть и носа, дети оставались дома и затевали игры около печи. Один делал из щепы забавные игрушки, другой мастерил балалайку и напевал под ее негромкие звуки не известно кем сочиненные шуточные песенки:
Трынди, брынди, балалайка,
Не моя жена Паранька,
Моя — Настенька, Распузастенька,
В трубу лазала, Титьки мазала.
Выходила за ворота Всем показывала…
Разумеется, этими шуточными песенками репертуар не ограничивался. С удовольствием пели и протяжные народные песни. Здесь же, у печи, под завывание ветра в трубе рассказывали сказки и разные страшные истории. Во время игры у печи кто-то придумал такую считалку:
Гори, дрова, жарко,
Придет Захарка
На писаных санках,
Сам на кобыле,
Жена на корове,
Детки на телятках,
На пегих собачках.
Свадебные обряды. Когда приходила пора сватовства, русская печь становилась будущим символом домашнего очага жениха и невесты. Поэтому ее не могли оставить в стороне при совершении брачных обрядов. Наравне с печью в них участвовали также такие постоянные ее спутники, как помело и кочерга.
Помело символизировало чистоту и порядок, поскольку использовалось для очистки пода и шестка, а кочерга — домовитость и достаток.
Кочерга и метла напоминали невесте, что молодая хозяйка должна быть домовитой, а в избе — чисто, сытно и тепло. Это соответствовало крестьянскому идеалу, выраженному в народной пословице: «Добрая жена да жирные щи — другого не ищи». Поэтому, отправляясь сватать невесту, крестьяне брали с собой кочергу и помело, связанные веревкой или лентой. Считалось, что брачные узы должны быть такими же прочными, как узел, связывающий кочергу и помело.
Чаще всего свадьбы играли осенью, когда был собран новый урожай и крестьяне были свободны от полевых работ. В день сватовства печь в доме невесты становилась участницей своеобразной пантомимы. Как только сваха переступала порог, она начинала потирать руки, словно сильно озябла, и, не говоря ни слова, подносила их к устью печи. Согрев руки, она дипломатично издалека начинала разговор. Однако ее по ведение уже говорило присутствующим, о чем пойдет речь. Когда же из слов свахи становилось известно имя жениха, несложная пантомима разыгрывалась уже невестой. Если она присаживалась у печи и начинала как бы машинально ковырять облупившуюся глину, свахе, да и родителям, становилось ясно, что она согласна пойти под венец.
В некоторых губерниях при появлении свахи или сватов невеста сразу же забиралась на печь, как бы прося у нее защиты. Если объявленный жених был ей не люб, то, несмотря на уговоры сватов,
она отсиживалась на печи до тех пор, пока те не покидали дом. Если невеста спускалась с печки, то это было знаком того, что она готова выйти замуж.
Если дело сладилось и сватовство прошло удачно, свадьбу старались приурочить к празднику. Нередко свадьбы играли на Казанскую (4 ноября). Старики говорили: «Кто на Казанскую женится, тот счастлив будет».
Перед венцом невесте и жениху полагалось попариться каждому в своей бане или же в печи. В этот день печь в избе топили, не жалея дров. Считалось, чем жарче огонь, тем сильнее любовь и прочнее семейное счастье. Тому человеку, который топил печь, строго наказывали не разбивать кочергой го ловешек, чтобы будущий муж не бил молодую жену.
Когда приходило время залезать в печь, жениху ставили в ней кружку пива, а невесте — жбан квасу. Разумеется, напитки подавались в печь не для того, чтобы пить: в них опускали небольшие венички, брызгали ими на стенки и своды, отчего топливник печи заполнялся густым душистым паром. Считалось, что от такого пара кожа очищается, становится белой, мягкой и здоровой. Для невесты мытье в печи было также прощанием с очагом родного дома, получение от него своеобразного благословения на будущую семейную жизнь.
Когда невеста отправлялась к венцу, она дотрагивалась до печки, чтобы узнать, какая у нее будет свекровь. Если печь была еще теплой, то свекровь будет доброй, а если уже остыла — неприветливой и злой.
После венца новобрачные отправлялись в дом мужа. Войдя в дом, молодая снимала с себя поясок и бросала его на печь. Это было знаком того, что отныне она вступает в семью мужа под защиту его очага. В Вологодской губернии, чтобы приобщиться к дому мужа и его очагу, молодая должна была посмотреть на печь и трижды обойти вокруг стола.
У западных славян приобщение к супружескому очагу происходило несколько иначе. Как только молодая переступала порог, она вытаскивала из горящей печи полено, обгоревшее только с одного конца. Обойдя три раза вокруг печи, она трижды резко встряхивала полено так, чтобы от него в разные стороны разлетелись искры. Согласно старинной примете, чем больше искр, тем больше будет детей и изобильнее жизнь. После этого молодуха бросала полено обратно в печь.
На Украине, наоборот, молодухе запрещалось смотреть на печь и заглядывать в ее устье, поскольку боялись, что она может навредить свекру и свекрови. Взглянув на устье печи, она могла про себя произнести: «Велика яма, сховается тато и мамо». Пройдет некоторое время, и «тато и мамо», то есть свекор и свекровь, вскоре умрут. Чтобы оградить их от возможных козней невестки, присутствующие на свадьбе женщины загораживали печь плотной живой стеной. Накануне свадебного застолья печке приходилось изрядно по трудиться. Варили холодец, пекли пряники, пироги… Шаркала в печи кочерга, лязгали ухваты, ударяясь о бока горшков и чугунов, гремели противни… С самого раннего утра до поздней ночи хлопотала у печи хозяйка со своими помощниками.
Свадебное застолье начиналось с печки, печкой и кончалось. Даже танцевать, и то приходилось от печки. Когда наступала пора расходиться, гостям подавали горшок каши и разгонные пряники. Когда последнее угощение съедали, кто- нибудь из гостей с силой бросал пустой горшок в печь, приговаривая: «Сколько черепья, столько молодым ребят!» Если горшок разбивался на множество мелких черепков, это сулило молодой семье многочисленное потомство. Печь была с домочадцами не только в радости, но и в горе. Как только человек умирал, в доме немедленно открывали печную трубу, чтобы выпустить душу покойного на небеса. На русском Севере у печи совершали специальный обряд. Он описан Н. Клюевым в одном из стихотворений:
Четыре вдовы в поминальных платках:
Та с гребнем, та с пеплом, с рядниной в руках;
Пришли, положили поклон до земли,
Опосле с ковригою печь обошли,
Чтоб печка-лебедка, бела и тепла,
Как допрежь, сытовые хлебы пекла.
Посыпали пеплом на куричий хвост,
Чтоб немочь ушла, как мертвец,
на погост… Хрущатой рядниной покрыли скамью,
На одр положили родитель мою…
Почти повсеместно существовал обычай: после похорон, едва переступив порог дома, прикладывали ладони к печи и грели руки. Если печь в это время топилась, к ее устью подносили, потирая, руки… Это делалось для того, чтобы ненароком не занести в дом смерть. Очень впечатлительные люди заглядывали в устье печи и смотрели на живительный огонь, который помогал освободиться от гнетущего чувства страха.

» Русская печь — знахарство и ритуалы
» Русская печь. Ведьма. Некоторые обряды с печью.
» Русская печь — самый яркий символ русского духа
» «АХТИ МАТИ, БЕЛАЯ ПЕЧЬ…»-(Заговоры и магические обряды)
» Русская баня